Для того чтобы Вы, дорогой читатель, осознали, что Ваша неуверенность — это не Вы сами, это всего лишь ненужная программа, я приведу еще один яркий пример. Обратите внимание, в нашей христианской культуре, когда умирает человек, похоронная процессия выглядит очень мрачно, все надевают черные одежды, плачут, играет разрывающая душу музыка. Я хоронил когда-то, будучи семнадцатилетним юношей, своего старшего брата, который ушел из жизни в двадцать три года, будучи студентом, я на всю жизнь запомнил эту тяжелую страшную процессию. Я почему-то всегда был уверен, что во всем мире люди так прощаются со своими близкими: кричат, плачут, рвут на себе волосы, играет тяжелая музыка. «А как же по-другому, — думал я, — ведь мы обязаны страдать, ведь мы же обязаны кричать, плакать, душа обязана разрываться на части». Каково было мое удивление, когда я вдруг узнал, что есть целые народы, целые культуры, в которых похороны проходят совершенно по-другому. Например, в Малайзии есть страны, в которых похоронные процессии, в отличие от наших, скорее напоминают свадьбу или веселую тусовку. Во-первых — все смеются. Во-вторых, сам гроб напоминает какое-то произведение футуристического искусства: носилки с очень ярким, раскрашенным гробом в виде самолета, в виде троллейбуса, в виде фиг знает чего. Толпа родственников и друзей с радостью и смехом, виляя по дороге зигзагами, несут гроб на кладбище. Эти народы искренне верят, что нельзя плакать, когда провожается душа в другую жизнь, в другое царство. Эти народы искренне верят, что надо смеяться, ржать, веселиться, бежать зигзагами, чтобы злые духи, плохая энергия не перешли вместе с душой усопшего в другой мир.
По нашим христианским канонам мы провожаем в последний путь со слезами, скорбью, болью, криками, рыданиям. Они же по своим религиозным, культурным, социальным канонам провожают весело, с радостью, смехом, весельем. Одно и то же событие воспринимается в разных культурах совершенно по-разному. Давайте представим: если мы бы с Вами были перевезены в 3-5-летнем возрасте из России, допустим, на Бали и выросли в той культуре, в той религии — мы бы точно так же прыгали и веселились, провожая в последний путь своих близких и родных людей. Что это? Это — модель поведения, это программа, которой нас запрограммировали в нашей культуре, в нашей религии, а на Бали — их программа, в которой людей запрограммировали в их религии и в их культуре. Тем самым я еще раз хочу показать Вам, дорогой читатель, что Вы — абсолютно храбрый, смелый, уверенный человек. Просто когда-то в Вас ввели абсолютно ненужные рабские программы неких комплексов, некой зажатости, некой неуверенности.
Глава 2.
Школа, воспитывающая неудачников
В первой главе мы с Вами выяснили, что наша неуверенность и наша уверенность — это всего лишь программы. Сейчас я хочу рассказать Вам о нескольких причинах нашей неуверенности, а точнее, программ под названием «Неуверенность».
У меня есть очень талантливый друг. Он настолько ярко рассказывает о своих пережитых эмоциях, впечатлениях, событиях, что возникает ощущение, как будто он волшебник, который до тебя дотрагивается волшебной палочкой и переносит в свою реальность. Я более талантливого рассказчика, более яркого мыслителя, у которого есть своя точка зрения, совершенно неординарная, абсолютно на самые разные ситуации в жизни, не встречал. Я не встречал более талантливого человека, который может описать пережитые эмоции такими яркими образами, метафорами — как будто ты все сам это пережил. Мой друг обладает не только ярким, острым умом, но и великолепным юмором. Одним словом — яркий талантище, самородок. И вот однажды я своему другу говорю: «Слушай, а почему ты не пишешь книги? Ведь ты станешь самым известным или одним из самых известных писателей современности!» На что мой друг очень искренне и открыто ответил: «Я боюсь потерпеть неудачу, я боюсь, что надо мной будут смеяться». И я понял, что наши постиндустриальные школы воспитывают не только закомплексованных рабов, не только людей зажатых, неуверенных в себе, людей, не способных на самостоятельное мышление, но при всем этом наша школа еще придумала, внушила нам такую идею, такую программу как «Неудача».