С определенной долей уверенности мы можем утверждать, что некоторые животные узнают себя в зеркале. Это говорит о том, что они осознают свое существование, что само по себе является предпосылкой для понимания эмоций других существ. Животные способны осваивать полезные формы поведения и делиться опытом. Когда в Великобритании стали производить бутылочки с молоком, закрытые фольгой, лазоревки и большие синицы придумали, как их открывать, и этот прием распространился по всей стране. Благодаря подобному обучению и подражанию внутри одного вида могут сложиться разные культуры: например, из-за разной среды обитания или благодаря простому экспериментированию разные группы слонов или китов могут делать некоторые вещи по-разному. Это отголосок различий между человеческими сообществами.
Итак, другие животные обладают интеллектом. А что они чувствуют? В голову к горилле – как и к любому человеку – не залезешь. Спросить животных, что они чувствуют, тоже не получится. Однако мы можем наблюдать за их поведением и изучать их организмы, отбросив представления об их ограниченности. Еще можно попробовать углубиться в рациональное обоснование их поведения и, например, провести тесты, где им приходится выбирать и тем самым проявлять свои предпочтения. Например, люди испытывают боль посредством специализированных нервных окончаний, центральной нервной системы и неокортекса головного мозга. Подобные структуры есть и у других млекопитающих; по-видимому, у птиц часть мозга тоже выполняет аналогичные функции. Более того, испытав воздействие болезненного стимула, многие животные учатся его избегать или готовы платить за доступ к обезболиванию так же, как мы бредем в аптеку, когда головная боль совсем замучила.
Эти доказательства неизбежно подводят нас к выводу, что у животных есть эмоции. Когда африканские слоны встречаются друг с другом после разлуки, они выбирают приветствие в зависимости от того, с кем имеют дело и насколько хорошо они его знают. «Даже если придерживаться строго научных методов, у меня нет ни тени сомнения, что слоны радуются, вновь находя друг друга, – пишет Синтия Мосс, один из пионеров в области исследования поведения слонов. – Может быть, эта радость непохожа на человеческую и даже несравнима с ней, но она играет очень важную роль во всей их социальной системе».
Еще в 1987 году в книге Oxford Companion to Animal Behaviour говорилось, что животные «ограничены всего несколькими базовыми эмоциями»: страхом, радостью и, может быть, гневом. В университете у меня были сверстники с тем же набором. Но если определить горе как изменение поведения после кончины родственника, можно сказать, что африканские слоны горюют. В 2018 году у берегов Британской Колумбии погиб детеныш косатки. Его мать многократно ныряла в воду, чтобы достать его. Она, вероятно, прекрасно понимала, что произошло, и тем не менее несла его как минимум семнадцать дней и полторы тысячи километров. Другие косатки и дельфины носят умерших детенышей до недели. Мы не знаем, насколько широко распространено это поведение в животном мире, но материнский инстинкт не ограничивается млекопитающими: были наблюдения, что детенышей стерегут некоторые змеи.
На первый взгляд честность – довольно сложный расчет, на который способны только люди. Однако по логическим причинам другие животные в ходе эволюции тоже стали сотрудничать и не рискуют обижать сородичей. Такое понимание есть у некоторых приматов и собак – они, например, делятся пищей. На самом деле мы, скорее всего, не единственный вид, проявляющий альтруизм по отношению к другим видам: исследователь Джойс Пул отметил случай, когда самки слонов охраняли сломавшего ногу погонщика. (Справедливости ради надо заметить, что сломал ее тоже слон, пусть и случайно.)