Организация коллективных действий в существующем городе может потребовать значительных изменений в окружающей среде и характере использования городского пространства. Инун Сюй (2000) рассказывает о том, как в Китае до середины правления династии Тан (ок. 800 г. н. э.) города имели сетчатую планировку, но физические и социальные барьеры для передвижения были обычными, поэтому дороги служили в основном для местного транспорта. В более поздние периоды, включая период правления династии Мин, барьеры для передвижения были сняты, и дороги стали общественными пространствами, превратившись в "оживленные улицы с магазинами, ресторанами, домами и т. п." (Yinong Xu: 74), а разборчивость городов была еще больше повышена за счет присвоения дорогам названий. Некоторые историки-урбанисты интерпретируют отсутствие городских площадей в досовременном Китае как свидетельство сравнительно слабого развития гражданской жизни по сравнению с греко-римской и европейской культурами. Напротив, мы видим лишь незначительные культурные предпочтения в том, какие виды общественных пространств подходили для расширения социальных связей и взаимодействия. В Китае времен династии Мин вместо площадей связующее звено городской жизни обеспечивалось широкими оживленными улицами, в то время как специально отведенные площади предназначались для рыночных площадей.
Рим - особенно хорошо описанный пример борьбы за контроль над общественным пространством, возникшей после создания более коллективного государства в республиканский период. В этот период Рим сильно разросся и, как мы уже описывали, делал это в основном органично, незапланированно и пространственно неэффективно, превратившись, по словам Дианы Фавро (1993: 230), в "неразборчивую мешанину". Административные реформы привели к увеличению нагрузки на городские коммуникации и ответной реакции в виде vehiculato или cursus publicus, но это лишь усугубило "хаос городского движения" (из van Tilburg 2007: 12). Не имея возможности существенно переделать город физически из-за противодействия частных землевладельцев, государство отреагировало на это реформой дорожного движения, кодифицированной в виде Lex Iulia Municipalis. Кодекс утверждал, что все городские дороги должны рассматриваться как общественные пространства и, следовательно, подлежать государственному контролю. После установления государственного контроля были введены правила, призванные разгрузить дороги: ограничение движения частных повозок (например, торговых) в ночное время, ограничение степени перекрытия дорог частными зданиями, а также запрет на коммерческое использование улиц, например, для демонстрации товаров торговцев. А незадолго до начала фокального периода Август приступил к дорогостоящей программе омоложения города, призванной улучшить транспортное сообщение столицы и увеличить количество общественных пространств, например, для рекреационных целей. Диана Фавро (1993) утверждает, что строительная программа Августа также была направлена на визуальное представление города как чего-то большего, чем случайное скопление зданий и пространств, с целью создания связного повествования о городском величии для жителей и посетителей.
Выводы, часть III: Соседние районы и коллективные действия
Мы определяем микрорайоны как территориальные группы, которые ограничены, в значительной степени самоорганизуются и функционально в значительной степени автономны от государственной власти. Во многих городах микрорайоны являются базовыми организационными единицами, которые обеспечивают важные рамки для повседневных социальных взаимодействий горожан. Тем не менее, мы предполагаем, что в коллективных контекстах кварталы могут быть несовместимы с коллективными действиями, рассматриваемыми с точки зрения города как единого социального целого. Мы предполагаем, что коллективная выгода будет получена в результате изменения социальных свойств базовых организационных единиц таким образом, чтобы они соответствовали коллективным действиям. Это подразумевает более прочное встраивание микрорайонов в социальную жизнь более крупного городского сообщества с целью снижения локальной замкнутости и обособленности, поощрения взаимопроникновения и социальных связей через границы микрорайонов, а также облегчения координации действий между различными территориальными сегментами и центральными властями.