Двойная логика: центр и край, день и ночь
"Дионисийское поклонение... временно инвертирует нормы и практику аристократического общества [и делает возможным]... ...думать об альтернативном сообществе, открытом для всех, где статусная дифференциация может быть ограничена или устранена, и где речь может быть действительно свободной". (Connor 1996: 222)
"Трагедия и комедия не просто переворачивают нормы общества, а прививают сомнение в самой основе этих норм, в ключевых структурах оппозиции, на которых покоятся "норма" и "трансгрессия"". (Goldhill 1990: 127)
И в ацтекском, и в афинском культурных кодах двойная структура центра и окраины кодировала социальные и культурные различия, в первую очередь раскол между элитой и массой населения. В обоих случаях различия выражались через логику пространственного порядка и связанные с ним аспекты окружающей среды, производства и обмена. Культурный дизайн ацтеков определял элитарный домен государства и его урбанизированное и грамотное население из числа народов науа. Этот домен, расположенный во влажных и пышных южных сельскохозяйственных зонах Центральной Мексики, контрастировал с высушенным севером, где жили охотники и собиратели чичимеки, считавшиеся близкими к природному состоянию. В афинской мысли горные районы (орос) и характерные для них занятия земледельцев, пастухов и даже торговцев противопоставлялись равнинным районам с их урбанизированными и политически структурированными полюсами.
Центр, как в афинском, так и в ацтекском культурных образцах, отождествляется с рациональной логикой элитных слоев населения, с их точными календарями, определенными географическими пространствами и городской организацией. Край ассоциируется с менталитетом, который, хотя и не обязательно уступает центру, рассматривается как другой, более склонный к превознесению экстатических состояний бытия и демонстрирующий своего рода хитрый, коварный, потенциально обманчивый интеллект, который бросает вызов "истинности" предпочитаемой центром формы высокоструктурированной рациональности. Например, в часто повторяемой мифической истории Тескатлипока, бог, наиболее ассоциируемый с чичимеками, привел к краху великую цивилизацию науа-тольтеков, склонив ее правителя к развратному поведению, которое обычно не ассоциируется с правящей элитой, включая пьянство до степени опьянения и, возможно, даже кровосмешение с сестрой.
И в Афинах, и у ацтеков маргинальные места и состояния бытия были, по выражению Жака Галинье и его соавторов, "переведены в термины ночи" (Galinier et al. 2010: 821). Подобная символическая система выявляет множественные формы ментальности, которые представлены в терминах оппозиционной культурной логики, ассоциирующей дневное бодрствование со структурированной упорядоченностью центра, тогда как окраина ассоциируется с ночью и состоянием сна, которые связаны с "реверсированием, разрушением... реконструкцией" (830) и метаморфозами. Например, главные боги окраин - ацтекское божество Тескатлипока и греческие боги Гермес ("вор") и Дионис - были "ловкачами", чьи изменчивые, неуловимые личности воспринимались как вызов сложившейся в центре системе приписываемых статусов. Однако в обоих случаях "трикстеры" функционировали, как и предполагает Барбара Бэбкок (1978: 29), не как способ навязать постоянное состояние беспорядка хорошо упорядоченному населению. Напротив, "клоун или трикстер... никогда не требует, чтобы мы полностью отвергли порядки наших социокультурных миров; но и не просто предостерегают нас о том, что произойдет, если "реальный" мир превратится в вечный цирк или фестиваль. . . Скорее, они напоминают нам о произвольности навязывания порядка нашему окружению и опыту, даже если они позволяют нам увидеть некоторые черты этого порядка более ясно."