Эволюционный психолог Дэвид Слоан Уилсон, как и другие исследователи биоматематики, утверждает, что религия сыграла определенную роль в эволюции человеческого сотрудничества, поскольку, по его словам, "религии существуют прежде всего для того, чтобы люди вместе достигали того, чего они не могут достичь в одиночку" (Wilson 2002: 159). Однако я предполагаю, что в контексте сложных обществ и, особенно в связи с возможностями создания общества в форме коллективной гражданской единицы, некоторые формы религиозной практики могут иметь негативные последствия. Например, как утверждает Рой Раппапорт (1978), социальные конвенции, которые освящены, как балийское понятие правления, о котором говорилось выше, вряд ли будут оспорены, что потенциально ограничивает вид рациональной оценки людей и институтов, которая является центральным социальным фактом коллективного действия. В отличие от этого, в рассмотренных ацтекском и афинском ритуалах ключевые понятия, относящиеся к социальным и культурным различиям, были выражены символически, отчасти с помощью обращений к таким божествам, как Тескатлипока и Дионис. Тем не менее, ни в одном из них нельзя усмотреть освящения конкретных лиц или должностей. Эти примеры позволяют предположить, что роль религии и ритуала будет иной в случае коллективного действия в отличие от более автократических обществ.
Макс Вебер увидел начало западного модерна, когда люди бросили вызов идее божественного и предначертанного социального порядка. Американцы часто ассоциируют этот вид секуляризма со знаменитым призывом Роджера Уильямса к отделению церкви от государства, прозвучавшим около 350 лет назад в пуританском Массачусетсе и ставшим краеугольным камнем Конституции США. Однако подобные идеи выдвигались и в другие времена и в других местах, о чем свидетельствуют приведенные выше цитаты. Далее я исследую взаимодействие между коллективными действиями и религиозными верованиями и практиками, выдвигая аргумент, что построение высококооперативных политий, западных или нет, повлечет за собой определенное отделение правительства от религии, или то, что иногда называют "проблематизацией" религии и построения политий.
В социальных науках религиозная проблематизация ассоциируется с цивилизационными традициями так называемой Осевой эпохи. Согласно этой культурно-эволюционистской точке зрения, путь к современности был проложен революционным переосмыслением отношений между религией и политикой, в первую очередь отказом от правления "богов-царей", которое было характерно для архаических государств старого порядка. Новые философские и религиозные идеи Осевого века зародились уже в 500 году до н. э. в таких различных течениях мысли, как конфуцианство и другие китайские философские школы, ведический индуизм, буддизм, классическая греческая философия, еврейская Библия, христианство и, позднее, ислам. Я предлагаю переосмыслить теорию осевого века, чтобы пролить новый свет на процесс религиозной проблематизации. В частности, я предполагаю, что проблематизация, вместо того чтобы представлять собой эволюционный шаг к современности, лучше понимать как один из аспектов процесса коллективного действия.
Я основываю это предположение на результатах кросс-культурного сравнительного анализа с использованием данных из выборки тридцати обществ. Чтобы оценить степень, в которой коллективные действия могут быть связаны с культурным процессом, аналогичным религиозной проблематизации, я дихотомизировал выборку из тридцати досовременных государств по показателю коллективных действий и разработал переменную, оценивающую степень проблематизации религии по отношению к власти государства или правителя. Последняя измеряла степень институционального ограничения способности принципала лично мобилизовать культурные силы религиозной веры и ритуала. Проблематизация политической власти по отношению к религии была очевидна, когда отмечалось одно или несколько из следующих обстоятельств: правитель и государство не считались божественными, официальные места управления были в значительной степени светскими (часто потому, что основные ритуальные центры или святыни располагались отдельно от основных политических пространств и видов деятельности), а религиозные культы и ордена действовали в значительной степени отдельно от государственного контроля. Религия как символический источник, поддерживающий правителя и само государство и, таким образом, не подвергающийся сомнению, выявлялась в тех случаях, когда важные религиозные культы или ордена контролировались правителем или другими главными лицами, подчинялись им; правители были сильно освящены, считались обладающими сверхъестественными способностями и/или служили проводником сверхъестественной силы к населению; правители получали власть через контроль над сверхъестественно мощными объектами; или считалось, что система правления была создана божеством-создателем.