Придворная живопись Моголов в некоторых отношениях представляла собой новый формат среди изученных мною художественных традиций, в котором импульс к натурализму подчеркивал изображение правителей и других высокопоставленных лиц, занятых оживленными беседами и другими элементами увлечения в небольших социальных группах, включающих простолюдинов (подобные повествовательные сцены были также созданы художниками династии Мин). Венеция, из всех сравниваемых групп, также была несколько уникальна в художественном выражении. Венецианские художники стремились найти способы прославить красоту и жизнелюбие города и его жителей, как в картах и картинах с городскими пейзажами, так и в изображениях больших групп, вовлеченных в различные гражданские и религиозные ритуалы. В этой связи я должен отметить, что такого рода городское воображение, включая карты и картины, а также литературу, восхваляющую красоту и удовлетворение от городской жизни, существовало и в Китае, в некоторой степени даже до династии Мин (Северная Сун, 960-1127 гг. н. э.), после падения власти аристократических кланов и начала более открытого и живого городского образа жизни, который Хенг Чие Кианг (1999: 202) описывает как возникновение "народного городского сознания".
Важно рассмотреть роль культуры как движущей силы в создании и поддержании коллективной государственности. Культурное видение, о котором идет речь, в целом инкорпоративно и эгалитарно, в нем на первом плане стоит объединяющая теория человеческой природы. Это видение также предполагает различные формы публичных мероприятий и натуралистические формы репрезентации, придающие коммуникации вероучительное качество. Эти черты позволяют уйти от власти элитарного символизма, выдвигая на первый план чувство гражданского самосознания и инкорпорации.
Причины и последствия коллективных действий
Я надеюсь, что эмпирическая и сравнительная методология, использованная в главах этой книги, будет рассматриваться как модель для будущих исследований сотрудничества. Этот подход хорошо подходит для того, чтобы поставить дисциплину, посвященную сотрудничеству, на прочный научный фундамент, не только для выявления общих понятий и практик в различных социальных и культурных условиях, но и для оценки теорий причинно-следственных связей. Например, вместе с Лейном Фаргером мне удалось эмпирически оценить полезность фискальной теории для объяснения важных аспектов вариаций в государственном строительстве. Однако еще многое предстоит узнать о тех условиях, которые возникают в связи с коллективными действиями и которые могут способствовать или препятствовать им. В этой главе я рассматриваю эту и другие проблемы, связанные с вопросом о причинно-следственных связях, с целью стимулировать будущие дискуссии и исследования. При этом я оговариваюсь, что для подтверждения полезности моих идей потребуются постоянные дальнейшие усилия. Я призываю к осторожности и проведению дополнительных исследований, поскольку, как это обычно бывает, причинно-следственные связи сложны и их трудно выявить с помощью существующих методов и данных.