Коммерческие изменения происходили нелегко и не быстро, что отражает тот факт, что строители рынка сталкивались с "тысячей препятствий, многие из которых были грозными, а другие - непрочными, [которые] мешали их деятельности на каждом шагу" (Bridbury 1986: 117). Социальное неравенство, пронизывавшее долгое время манориальное общество, и феодальные узы личной зависимости ограничивали возможности простолюдинов полноценно участвовать в коммерческой жизни в качестве независимых экономических субъектов. Социальные перемены требовали новых представлений о правах собственности, чтобы собственность стала "частной для отдельных лиц и их семей, корпораций и других добровольных объединений" (Kerridge 1986: 121) (влиятельный аргумент Джона Локка во Втором трактате о том, что частная собственность и право собственности на продукты своего труда являются основными правами человека, был опубликован в 1689 году, задолго после того, как рассматриваемые здесь перемены были в самом разгаре).
Кроме того, простолюдины не могли доверять рынкам до тех пор, пока не были созданы институты, защищающие их интересы, в том числе моральные ограничения на использование богатства, поскольку в европейском Средневековье "все можно было купить", включая справедливость (Bridbury 1986: 83). Развитию рынка препятствовали и другие культурные ценности Средневековья, в том числе христианские догмы, порицавшие рынки и коммерческие сделки. Несмотря на социальные и культурные препятствия на пути коммерческих изменений, по оценкам Алана Эверитта (1967), уже к XIII веку в Англии и Уэльсе насчитывалось более 800 рыночных площадей (в дополнение к сотням торговых ярмарок), а к началу XIV века их число возросло до 1500-2000.
Рост числа не говорит о всей истории коммерческих изменений, в которых также наблюдались новые формы институциональных изменений. Торговые системы Средневекового периода не были высокоразвитыми и тяготели к модели, которую я ранее определил как ограниченные рынки. Это было верно на местном уровне, где рыночные площадки часто были закрыты для неместных торговцев из-за недоверия к чужакам. Модель ограниченного рынка также доминировала в коммерческих операциях на уровне городских или международных купцов, чьи масштабные операции ("частная торговля", часто в стороне от рыночных площадей) отражали их сетевой капитал и владение сложными финансовыми инструментами для покупки в кредит. Например, примерно к 1200 г. н. э. итальянские банкиры разработали системы, подобные современным векселям, которые позволяли им переводить крупные суммы в отдаленные районы. Проблема ограниченных рынков, ориентированных на элиту, усугублялась финансовым кризисом английской короны, которая заключала сделки с такими торговыми центрами, как Генуя, и их иностранными купцами - немецкими, ломбардскими, генуэзскими, венецианскими - на предоставление кредитов и военной поддержки в обмен на права монопольного контроля над международной торговлей. Эта тенденция к развитию торговли, ориентированной на элиту, контрастирует с бедственным положением простолюдинов, которые поначалу не получали выгоды от растущей международной торговли. Одной из причин этого было почти полное отсутствие общественных благ, в том числе отсутствие широко распространенного государственного образования. В результате многие простолюдины были неграмотны и, следовательно, не могли понимать контракты и другие финансовые инструменты, поэтому купцы воспринимали их как "слабых и легко обманываемых" (Everitt 1967: 566). Кроме того, феодальные маноры, желая получить прибыль от растущего спроса на сельскохозяйственную продукцию, оказывали повышенное давление на своих подневольных крестьян, требуя от них увеличения производства.