Япония (период Токугава, восемнадцатый век н.э., 7)
Военная администрация, возглавляемая семьей Токугава (сёгунат), была фактически главным источником власти в Японии в фокальный период. Эта система не получила высоких баллов по показателям бюрократизации. Центральная администрация включала в себя несколько наемных чиновников и отдельную администрацию, управлявшую обширными личными владениями семьи Токугава. Однако даймё ("феодальные военачальники"), управлявшие примерно 270 провинциальными территориями (хан), были наследственными чиновниками. Даймё обладали значительной местной автономией в вопросах отправления правосудия, налогообложения и управления. Они также содержали местные вооруженные силы - все в пределах, установленных сёгуном. За пределами столицы Эдо и административных центров хан, сельская администрация, включая налогообложение, была развита слабо; по словам Луиса Переса (2002: 26): "региональные администраторы время от времени отправлялись в провинции для "инспекции", особенно в период сбора урожая, в надежде получить несколько взяток, чтобы закрыть глаза на нарушения в сборе налогов". В фокальный период воины-самураи были переселены из сельской местности в города-замки, что оставило вакуум в сельской администрации и увеличило возможность уклонения от налогов со стороны сельского населения. Попытки государства усилить контроль над сбором налогов и увеличить налоговые поступления привели к росту крестьянских протестов. Хотя налоги не собирались частными подрядчиками, сбор налогов оставался в основном в руках местных наследственных старост ("гоно"), и, судя по всему, практически отсутствовал контроль за соблюдением налогоплательщиками законодательства или какие-либо способы рассмотрения жалоб на нарушения в сборе налогов (коррумпированный "гоно" "мог обманывать и присваивать почти по своему желанию" [Perez 2002: 33]), хотя в городских центрах жалобы горожан могли быть услышаны и контроль за соблюдением налогов осуществлялся с большей вероятностью. Теоретически можно было обжаловать судебные решения низшего уровня, но обычно этого не делалось, а пересмотренный свод законов, разработанный в 1742 году, "так и не был обнародован", по словам Цудзи Тацуя (1991: 454). Поскольку сельское население не имело каналов связи для подачи жалоб на коррупцию в органах власти, оно часто прибегало к тому, что Джон Холл (1991a: 24) называет "призывами силой". Например, с 1716 по 1750 год произошло 724 крестьянских восстания, в которых в одном случае участвовало до 84 000 человек.
Англия (1327-1336 гг. н.э., 8.5)
Государственная структура Англии начала XIV века была жестко закреплена за центральным правительством, королевским двором и феодальной иерархией. Однако наемные служащие выполняли некоторые административные функции во всех трех структурах. Управление сельскими районами находилось в руках наемных чиновников, включая шерифа и его сотрудников, при содействии коронера; некоторые из этих должностей избирались на местах. Мы также видим мировых судей и хранителей мира на местном уровне с обязанностями и ответственностью, параллельными шерифу и его бейлифам, но эти чиновники контролировались и манипулировались местной элитой, поэтому характер их связей с центральной администрацией не всегда легко обнаружить. Существовала иерархия судов, но официальной судебной ветви власти не было. Управление государственными доходами было плохо развито, недостаточно контролировалось и было подвержено коррупции. Плакнетт (1940: 103) обнаружил, что ряд частных землевладельцев служили сборщиками налогов, и отмечает, что "что касается финансовой честности, то следует также помнить, что обработка или сбор государственных средств были сложной задачей, которая часто ставила чиновника между верхним и нижним жерновом. Система была сложной и неэффективной, и корона тяжело переживала своих агентов, которые, в свою очередь, должны были добывать деньги там, где они могли их найти". Аналогичным образом, из книги Джозефа Стрейера (1947: 4) мы узнаем, что "для сбора королевских доходов никогда не хватало оплачиваемых государственных служащих, поэтому приходилось привлекать тысячи неоплачиваемых заседателей и сборщиков. Эти люди, естественно, не стремились выжимать из своих соседей последний фартинг, и их недостаточное рвение отразилось в налоговых декларациях". Слабость и коррумпированность администрации привели к росту общественного протеста, о чем пишет Скотт Во (1991: 167): "Для крестьянства местные уполномоченные были не лучше центральных. Они горько жаловались и на тех, и на других". Стихи протеста начала XIV века сетуют на продажность всех королевских чиновников, будь то шерифы... судьи, бейлифы или комиссары по налогам, сборам и перевозкам".