Заметное отличие современных государств от премодерна проявляется в относительной частоте встречаемости монархии (под монархом понимается пожизненный правитель, получивший эту должность по наследству). Если в настоящее время только 36 % национальных государств имеют ту или иную форму монархии (часто служащую лишь фигурой главы в демократических государствах), то, судя по нашей сравнительной выборке, в досовременном состоянии монархия была гораздо более распространена. В этой выборке мы зафиксировали сильные монархии в девятнадцати (63 %) государствах, еще в семи (23 %) монархи были, но служили бок о бок с другими институтами, такими как правящие советы. Только в трех полисах главным управляющим должностным лицом был не монарх: Афины, управляемые магистратами; Венеция, где главный административный чиновник, дож, выбирался высшим правящим советом; и суахили Ламу, где регулярно происходила ротация главных административных чиновников, выбираемых из двух главных правящих советов (Приложение B: Таблица B.3).
Сильные монархи в условиях коллективных действий
Относительно частая встречаемость монархического правления в досовременные времена может быть связана с интересной закономерностью, которую мы обнаружили при анализе наших досовременных данных и которая в некотором роде противоречит предсказаниям теории коллективных действий. С помощью многомерного метода, называемого "кластерным анализом", мы выделили три несколько различных типа государств (Приложение Б, раздел 2 и рисунок Б.1). Одно из них мы назовем "группой низкого коллективизма" (к ней относятся Англия позднего Средневековья, Бакитара, Япония Токугава и Бали, описанные ранее). Эта группа получила низкие баллы за общественные блага (среднее = 12,7 из 30 возможных), бюрократизацию (среднее = 6,9 из 15 возможных) и контроль над директорами (среднее = 7,8 из 18 возможных). Выделить два других кластера оказалось сложнее, поскольку они схожи по параметрам общественных благ (средние значения для общественных благ почти одинаковы - 18,9 и 19) и близки по бюрократизации (со средними значениями 12,8 и 10,5). Однако кластерный анализ выявил два "лица" относительно коллективных государств, которые различались в одном существенном отношении: Одна группа (включающая Асанте, Лози, Китай эпохи Мин, Афины, Венецию и Ламу), которую мы называем "группой высокой коллективности", либо не имела монархии, либо обладала обширными институциональными силами, равными монарху (среднее значение переменной "контроль над принципами" в этих случаях составляет 15,7 - почти вдвое больше, чем в группе низкой коллективности). Другая группа была аномальной, демонстрируя высокий коллективизм в некоторых отношениях, но относительно низкие показатели по контролю над директорами (среднее = 9,5). Эта группа, которую мы обозначили как "Коллективная группа с сильным монархом", включая Моголов и Рим, демонстрировала сильные образцы монархии на фоне других атрибутов, соответствующих коллективным действиям, включая эффективную бюрократизацию. Эта аномалия объясняет относительно низкую корреляцию переменных контроля над принципалами и общественных благ, отмеченную ранее.
Мы задумались над тем, чем можно объяснить эту интересную и неожиданную модель коллективного государственного строительства, и нашли одну возможную объясняющую переменную: источники доходов. В то время как группа с высоким уровнем коллективизма продемонстрировала сильную тенденцию к внутренним доходам, как и ожидалось по теории (шесть из шести имели преимущественно внутренние доходы), а группа с низким уровнем коллективизма продемонстрировала ожидаемую тенденцию к значительной зависимости от внешних доходов (девять из двенадцати), группа с сильным монархом продемонстрировала более смешанную картину, хотя и такую, в которой большинство (67 %) зависело от внутренних доходов, в то время как 33 % имели преимущественно внешние доходы. Среди последних одно государство, Египет, возможно, развивалось как государство-рантье, подобное Саудии. Египетское государство Нового царства, связанные с ним храмовые комплексы и его руководство были чрезвычайно богаты, контролировали значительную часть пахотных земель и сохраняли фактическую монополию на международную торговлю ценными товарами. Мы предполагаем, что это тот случай, когда богатое государство успокаивает своих граждан, перенаправляя часть своих огромных ресурсов в выгодном для граждан направлении. Мы подозреваем это в случае с широким присутствием полиции, которое, как нам кажется, было побочным эффектом цели государства по защите государственной собственности, а не задумывалось как общественная услуга. Однако, независимо от того, предполагалось это или нет, такие услуги не проходят проверку на общественные блага, поскольку они не являются результатом совместного производства, и, как следствие, формирование полиса вряд ли отражает реляционную форму власти со стратегиями поддержания целостности управляющей структуры. На самом деле Египет этого периода был чрезвычайно автократичным, практически не подотчетным правящей элите, и в нем отсутствовали возможности для выражения мнения простых людей.