— Да, — повторил Шлиффен, на этот раз, даже не пытаясь уйти от темы. Германская армия сталкивалась с теми же проблемами. Он задумался, где было больше вакцинированных от оспы, среди американских или германских солдат. Затем он задумался, знал ли это вообще кто-нибудь. Среди того, что ему так хотелось бы познать, было много вещей, о которых никто другой особо не заботился.
— Одно я знаю точно, — сказал Оливер Ричардсон. — Повстанчики будут не в лучшей форме, чем мы.
Шлиффен кивнул. Судя по всему, то была истина более широкого применения, чем подозревал или мог бы признать Ричардсон. Две американские страны, боровшиеся друг с другом ещё до того как Конфедерация отвалилась от Соединённых Штатов, считали себя противоположностями друг другу, как обыкновенно и поступали враги и соперники. Они и в самом деле могли являться орлом и решкой, но орлом и решкой одной монеты.
— О, Господи, — пробормотал Ричардсон себе под нос. — Опять сюда идёт этот сраный ниггер.
Негр, что шёл к ним, был внушительным мужчиной, высоким и хорошо сложенным, с выразительными приятными чертами лица, подчёркнутыми седой, почти белой бородой и волосами на голове. Глаза его блестели разумом; одет он был, как джентльмен. Шлиффен полагал, что термин ниггер являлся неодобрительным, но, возможно, его опять подвёл его посредственный английский.
— Это мистер Дуглас, да? — спросил он и Ричардсон кивнул. — Представите меня ему?
— Разумеется, — отозвался Ричардсон. Теперь, когда чернокожий оказался в пределах слышимости, он снова стал само радушие. — Мистер Дуглас, — сказал он. — Хотел бы представить вас полковнику фон Шлиффену, германскому военному атташе в Соединённых Штатах. Полковник, это мистер Фредерик Дуглас, знаменитый оратор и журналист.
— Рад знакомству с вами, полковник. — Низкий глубокий голос Дугласа не оставлял сомнений в том, что он знаменитый оратор. Он протянул руку.
Шлиффен без раздумий её пожал.
— Я также рад встрече с вами, — сказал он. Вообще-то он попросил капитана Ричардсона представить его Дугласу, а не наоборот. Возможно, капитан решил, что Шлиффен находится выше по положению, потому что он военный?.. или потому что он белый? По ту сторону Огайо, в КША, ответ был бы очевиден. Возможно, он очевиден и по эту сторону реки.
— Приятно видеть, полковник, что Германия остаётся дружественно нейтральной по отношению к моей стране, несмотря на дружбу иных ведущих европейских держав с нашими врагами, которые ни во что не ставят свободу, и чья земля стонет под звон кандалов угнетения, — сказал Дуглас.
Германия также оставалась нейтральной и по отношению к Конфедеративным Штатам — факт, который Шлиффен счёл разумным умолчать. Вместо этого он спросил:
— Когда вы будете писать и говорить об этой кампании, вы к своим, своим… — он перебросился парой слов по-немецки с капитаном Ричардсоном, — читателям обратитесь с теми же словами?
— Что же мне рассказать им об этой кампании? — Дуглас повторил вопрос, благодаря чему выиграл себе время на раздумья — уловка, которой Шлиффен тоже пользовался в своих речах. Его ответ удивил немецкого офицера: — Я бы сказал, что её следовало начать раньше.
Оливер Ричардсон злобно нахмурился.
— У генерала Уилкокса здесь будет подавляющее превосходство в силах, когда он ударит по повстанцам, — сказал он.
— А какие силы будут у повстанцев, когда он, наконец, по ним ударит? — спросил Дуглас, чем никак не улучшил настроение Ричардсона.
— Знание времени нападения — важная часть военного искусства, — произнёс Шлиффен вместо того, чтобы вслух соглашаться с Дугласом. Несколько произнесенных им фраз убедили полковника, что негры, о которых он знал очень мало, не обязательно были все дураками.
— Так уж вышло, что мне известно, что командующий армией Огайо уведомил мистера Дугласа, что у него имеется собственное понимание подходящего времени, — сказал капитан Ричардсон. — И я хотел бы отметить, что, возможно, кадровый военный знает о таких вещах больше, чем тот, кто никогда не бывал на войне.
— Соединённые Штаты отказали людям одного со мной цвета кожи в праве отправиться на войну, несмотря на то, что те стали бы их вернейшими союзниками, — прогрохотал Дуглас, его раздражение усиливалось наравне с адъютантом Уилкокса. Затем он покачал крупной головой. — Нет, я ошибся. Соединённые Штаты позволяют неграм служить во флоте, но не в армии. — Он поднял руки бледными ладонями кверху, апеллируя к Шлиффену. — Полковник, вы видите в такой политике хоть малейший признак логики?