И вновь безбожники зааплодировали. И вновь мормоны выявили себя каменным молчанием. Будучи значительно выше окружающих, Линкольн мог обозревать значительную часть толпы. То там, то тут, по две, по три, по четыре женщины, некоторые с детьми на руках, стояли группой вокруг одного мужчины. Что же у них на уме?
— Учитывая её роль в подстрекательстве и разжигании мятежа на территории Юта против Соединённых Штатов, Церковь Иисуса Христа Святых последних дней объявляется не религией, подлежащей защите согласно Первой поправки, а политической организацией, подлежащей наказанию за её деяния, — продолжал Поуп. — Строительство так называемого Храма мормонов приостанавливается до особого распоряжения. Публичные службы в мормонской Скинии и прочих так называемых церквях мормонов также приостанавливаются, равно как и прочие общественные собрания десяти и более лиц. Последнее: любое сопротивление военным властям будет сокрушено без жалости. Стрельба в солдат, уничтожение поездов, путей, телеграфных линий и прочей общественной собственности любого рода приведёт к взятию заложников. Если виновные не будут своевременно выданы, заложники будут преданы смерти через повешение. Любой, кто сомневается в моей способности или воле исполнить обещанное, ошибается. — Генерал Поуп оглядел Храмовую площадь. — Жители Юты, мирно возвращайтесь по домам. Подчинитесь законно установленному военному правительству, и всё будет хорошо. Не подчинитесь — пеняйте только на самих себя.
Когда Линкольн и Хэмилтон возвращались к коляске, на которой приехали на Храмовую площадь, один житель Солт-Лейк-Сити спросил:
— Он всё это серьёзно?
— Я бы не стал ради эксперимента выяснять противоположное, — ответил Линкольн. — Во время Войны за Сецессию Джон Поуп заслужил репутацию жёсткого человека, и из того, как он вёл себя здесь на Западе, я не слышал ничего, что заставило бы меня поверить, будто с тех пор он изменился.
Тем же вечером, когда Линкольн уже собирался сесть поужинать за стол Хэмилтонов, в дверь кто-то постучал. Гейб Хэмилтон пошёл открыл.
— К вам офицер, мистер Линкольн, — позвал он.
— Иду. — Линкольн подошёл к двери и увидел невысокого энергичного блондинистого офицера-кавалериста, которого приметил на параде. — Чем могу помочь, полковник?
— Джордж Кастер, Пятый кавалерийский, — быстро проговорил мужчина. — Мистер Линкольн, мне сообщили, что вы имели разговор с мистером Джоном Тейлором, президентом мормонов. — Когда Линкольн не стал этого отрицать, Кастер продолжил: — Вы знаете, где находится президент?
— Нет, — ответил Линкольн. — Если он не дома, или, допустим, в Скинии, я не имею никакого представления, где он может находиться. А вам он зачем, простите за любопытство?
— Он должен быть арестован за измену вместе с остальными главарями мормонов, — ответил Кастер. — Впрочем, пока он нам в руки не попал. Он сбежал, Бог знает, куда, я надеялся, может, вы тоже знаете. Когда мы его поймаем, генерал Поуп намерен повесить его выше, чем Амана.
Глава 8
Генерал Томас Джексон вглядывался через подзорную трубу в сторону северного берега реки Огайо.
— Теперь кровопролитие вряд ли может быть отложено надолго, — обратился он к стоявшему рядом бригадному генералу Питеру Тёрни[70]. — Я благодарю Отца Небесного за то, что дал нам столь много времени для подготовки Луисвилля к штурму.
— В прошлую войну янки были теми ещё каракатицами, — ответил Тёрни, его гнусавый теннесийский выговор контрастировал с более мягкой вирджинской речью Джексона. — Не похоже, чтобы с тех пор они хоть чему-нибудь, блин, научились.
— За что мы также должны быть благодарны Господу, — сказал Джексон и Тёрни кивнул.
Трудовые отряды негров в рубахах и брюках из грубого, неокрашенного хлопка — почти того же цвета, что и старые мундиры конфедератов — деловито рыли стрелковые ячейки, возводили земляные валы и засеки вокруг Луисвилля, и особенно вдоль берега реки. Без рабского труда оборона города была бы слабее, чем есть сейчас.
— Сэр, правда ли то, что я слышал, будто президент Лонгстрит после войны намерен попытаться отпустить ниггеров на волю? — спросил бригадный генерал Тёрни. Под седыми кустистыми бровями, его широкое серьёзное лицо выражало беспокойство.
— Правда, генерал, — ответил Джексон и Тёрни скривился. — Он считает, это действие необходимо на благо государства.
— Благо государства, етить его мать. — Тёрни указал на отряды, маршировавшие с кирками и лопатами на плечах, словно те были винтовками. — Без рабов, вроде этой ватаги, что, чёрт подери, мы будем делать в следующий раз, когда янки надумают воевать с нами?
70
Питер Тёрни (1827–1903) — американский военный, юрист и политик. В годы Гражданской войны сражался на стороне Конфедерации, был тяжело ранен. После войны последовательно занимал пост председателя верховного суда штата Теннеси и губернатора этого штата. В теннесийском фольклоре является именем нарицательным для внезапных радикальных изменений позиции (что созвучно его фамилии — фамилия образована от английского слова turn — поворот, будь он русским, звался бы Пётр Поворотов): будучи верховным судьей, всячески поддерживал сдачу заключенных в трудовую аренду частным подрядчикам, на чём разбогател его брат Джои Тёрни, герой одноимённой пьесы/мюзикла, а после избрания губернатором незамедлительно запретил эту практику, постановив, что доходы от эксплуатации заключённых имеет право получать только правительство штата.