Херндон достал карманные часы.
— В данный момент ты расточаешь свою красоту втуне уже около десяти минут. Давай пошевеливайся, если хочешь занять места у Мартина.
Вслед за приятелем Клеменс вышел на улицу. В Сан-Франциско стоял разгар апрельского дня — не слишком тепло, не слишком холодно, в чистом, но задымлённом небе висело солнце. С тем же успехом на дворе мог стоять август, ноябрь или февраль. Клеменсу, который вырос в местах с настоящей сменой времён года, постоянная весна даже двадцать лет спустя, казалась странной.
Когда он об этом упомянул, Херндон хмыкнул.
— Не нравится, поезжай во Фресно. Там всегда июль, причём, июль в пустыне.
Когда перед Сэмом Клеменсом появилось каре ягнёнка, жареная картошка и рюмка виски, жизнь пошла на лад. Он опрокинул рюмку и заказал ещё одну. Когда рюмку принесли, он и её опрокинул, произнеся грустный тост:
— За тяжёлый труд каждый день.
Клэй Херндон снова хмыкнул.
— Это я слышу столь же часто, как и рассказы о землях в Теннеси, Сэм. Чем бы ты, блин, занимался, если бы не управлял Морнинг колл?
— Чёрт бы его знал, — ответил Клеменс. — Может, писал бы прозу и был банкротом[15].
Но, где на это взять время? Когда в 63-м мы проиграли войну и началась большая паника, весь мир перевернулся вверх ногами. Я знаю, мне чертовски повезло, что я хоть какую-то должность получил. Так что я повис, словно прилипала на прибрежной скале. Если мне когда-нибудь удастся продвинуться… — Он рассмеялся. — Скорее, мормоны откажутся от многожёнства.
Херндон также проглотил пару рюмок виски.
— Полагаешь, ты не был бы газетчиком? Кем ты тогда был?
— Я работал в шахте, однажды чуть не разбогател, что было почти так же прекрасно, как влюбиться. Ещё работал рулевым на Миссисипи. Если бы я хотел к этому вернуться, пришлось бы становиться гражданином Конфедерации.
— Почему, нет? — спросил Херндон. — Тогда ты смог бы вернуться в свои земли в Теннеси.
— Спасибо, не надо. — Клеменс недолго служил в одном конфедератском полку, который действовал, хотя скорее, бездействовал, в Миссури, оставшемся в составе Соединённых Штатов не в последнюю очередь благодаря тому, что большая часть войск Конфедерации там была столь же недееспособна. Он этого не признавал; мало, кто из ныне живущих в США и в прошлом имевших дела с противоположной стороной, в этом признавался. Мгновение спустя он продолжил: — Их архивы сложно назвать хорошими, скорее, они похожи на скунса на отдыхе.
Херндон рассмеялся.
— У тебя всегда получается их уязвить, Сэм. Отдаю тебе должное. Может, тебе, всё же, стоит написать книгу. Полагаю, народ её купит.
— Возможно, — сказал Клеменс, что означало нет. — Ты много вокруг видишь писателей, которые живут на самообеспечении? Кроме того, мне потребовалось время, чтобы понять, для чего нужно иметь постоянную работу, но я справился. Когда я был шахтёром, я жил надеждой. Я был мальчишкой, или около того. Сейчас я уже не мальчик.
— Ладно, ладно. — Херндон примирительно поднял руку. Он взглянул на тарелку с таким видом, словно заказанный им бифштекс удивительным образом исчез. Рюмка тоже была пуста. — Ещё разок на ход ноги?
— Нет, если намерен доделать чего-нибудь до конца дня. Если хочешь послушать мой храп за столом — другое дело. — Клеменс поднялся на ноги. На столе он оставил четвертак и маленький блестящий золотой доллар. Херндон оставил доллар с половиной. Они покинули заведение У Мартина — великолепное местечко для всех, кто мог позволить себе там есть — и направились в офис Морнинг колл.
Когда они вошли, перед ними возник младший репортёр Эдгар Лири и замахал перед их лицами тонким листком телеграфной бумаги. Он едва не прыгал от восторга.
— Глядите! Глядите! — В его куцей чёрной бороде виднелись крошки; свой обед он носил в офис Морнинг колл в пакете. — Пришло пять минут назад, или я — китаец.
— Посмотрю, если прекратишь обмахивать меня ею, — сказал Клеменс. Когда Лири продолжил размахивать телеграммой, Сэм выхватил её у него из рук. — Дай сюда, чёрт подери. — Он перевернул ее вверх головой и прочёл. Чем дальше он читал, тем выше поднимались его кустистые брови. Закончив чтение, он передал её Клэю со словами:
— Похоже, кое-что для редакторской колонки у нас есть.
Херндон быстро пробежал глазами по телеграмме. Его губы издали беззвучный свист.
15
В реальной истории, когда С. Клеменса спросили, что бы он делал, если бы не успех в литераторстве, он ответил: «Издавал бы провинциальную газетёнку где-нибудь на Среднем или Дальнем Западе и ежедневно боролся бы с банкротством».