Он лишь слегка преувеличивал, и совсем не о способностях апачей обогнать кавалерию.
— Но они не хотят резать нам глотки, — сказал Стюарт. — Они хотят резать глотки янки, и, особенно, мексиканцам.
— Сейчас хотят, — сказал Селлерс. — Когда настанет наша очередь? — Он огляделся и понизил голос почти до шёпота. — Я по-прежнему считаю, что нам нужно опоить их виски, а затем избавиться, пока они слишком пьяны, чтобы сопротивляться.
— Хватит, майор, — резко бросил Стюарт. — Совсем хватит. Одна из причин, почему апачи так сильно ненавидят мексиканцев, заключается в том, что мексиканцы поступали так с ними раз за разом — им нравится самогон, тут двух мнений быть не может — но именно потому эти храбрецы стали их врагами на веки вечные, а мексиканцы того и не поняли. Я хочу использовать этих индейцев против Соединённых Штатов; я не хочу давать чёртовым янки ни единой возможности использовать их против нас.
— Так точно, сэр, — сказал Селлерс.
Стюарт скрыл улыбку. Он узнал этот тон — так солдаты говорили, когда считали, что их начальство выжило из ума.
— В конце концов, полагаю, мы цивилизуем их, майор, — сказал он. — Сын Джеронимо, Чаппо — смышлёный молодой человек. А его кузен, этот Батсинас — два разных кузнеца сказали мне, что он бегал за ними с требованиями обучить его ремеслу. Он знает несколько слов по-английски и несколько по-испански, но один из тех, кто показывал ему разные вещи, сказал, что он так же быстро всё схватывал, как и белый.
Майор Селлерс ничего не сказал. Он постарался, чтобы и лицо его ни о чём не говорило. В этом он был не столь хорош, как апачи. Стюарт ясно читал его мысли, словно он их выкрикивал: обучение у белых всяким вещам не цивилизует индейцев, а лишь делает опаснее.
— Чероки, — тихо произнёс Стюарт. — Чокто. Они и сами могли быть как белые, ну, некоторые из них.
— Это другое, — ответил адъютант, но, когда Стюарт, надавил, то не смог объяснить, что именно.
— В любом случае, всё это неважно, — сказал Стюарт, взглянув на часы. — Нам, так или иначе, нужно встретиться с Джеронимо, всё уточнить накануне его набега на Тусон, а затем устроить засаду янки, когда те за ним погонятся.
Строго говоря, встреча не была назначена на какое-то конкретное время; индейцам, хоть они и пользовались подзорными трубами, в основном, забранными у мёртвых солдат, не было дела до использования часов. Однако девять тридцать вполне соответствовало «посередине утра», как о том выразился Джеронимо.
Апачи одобрили палатки конфедератов, что выдал им Стюарт — они были просторнее, ставить их было быстрее, чем обтянутые шкурами шалаши, которые они делали сами. Джеронимо сидел, скрестив ноги, у небольшого костерка и попивал кофе из железной кружки со штампом КША. Рядом сидел Чаппо, чьё бронзовое широкое скуластое лицо демонстрировало, как в молодости выглядел его отец.
Тем же занимались и остальные военные вожди апачей, когда к ним подошёл Стюарт. Статный Кочисе, воин по имени Наичи (которого половина конфедератов называла Начез, что было более привычно для их слуха); умный старик по имени Нана; и суровый ветеран Ху. Лишь со временем Стюарт осознал, что влияние Джеронимо на них, несмотря на досужую болтовню об обратном, имело более религиозную основу, чем полководческие таланты.
Какое-то время ушло на вежливые приветствия; и апачи и конфедераты были склонны к церемониям. Затем, через Чаппо, Джеронимо произнёс:
— Наши разведчики нашли для нас идеальный каньон. Мы можем завести синепузых туда, а вы будете их там ждать, с винтовками и повозками.
— С повозками? — Эти слова озадачили Стюарта. Они пару минут общались с Чаппо, пока он не понял, что индеец имел в виду артиллерию. Пушки перемещались на колёсах, поэтому, по мнению апачей, они становились повозками. Когда с недопониманием было покончено, Стюарт кивнул.
— Хорошо. Где это место?
— Дайте бумагу с нарисованными местами, и я вам покажу, — сказал Джеронимо. Стюарт достал из кармана карту территории Нью-Мексико и развернул. Он видел, как Джеронимо одним рывком усвоил концепцию карт. От полного непонимания апач переключился на восторженное восхищение, когда понял, что представляла собой Южно-Тихоокеанская железная дорога (изображённая полностью, линией с мелкими перекрестиями). С самого начала он быстро разобрался в остальных символах. Наичи, который и сам неплохо рисовал, тоже разбирался в картах. Апачи не были глупы. Чем дольше Стюарт имел с ними дело, тем яснее это становилось.