— Мы перебрались в Юту, спасаясь от гонений, — сказал Тейлор. — Гонители последовали за нами. Разве должны мы встречать их с распростёртыми объятиями? Должны ли мы кланяться им, как израильтяне кланялись Золотому Тельцу?
— Вы должны сами решать о правильности своих деяний, как подобает каждому человеку, — ответил Линкольн. — Однако говорю вам, открытое противостояние утопит Юту в такой крови, какой на этом континенте ещё не видели. Мы оставили религиозные войны позади себя, в Европе. Нам следует поступать разумно, дабы не позволить им эмигрировать оттуда на наши берега.
— Как бы вы поступили, мистер Линкольн, если бы нападению подвергалась ваша вера, а не моя? — Джон Тейлор даже не пытался скрыть горечь в голосе.
Он задал острый вопрос. В зале суда он мог быть опасен. Однако это не имело значения. Ошибкой Тейлора была его неспособность понять, что именно не имело значения, здесь и сейчас.
— Полагаю, варианта у меня было бы ровно два, — произнёс Линкольн. — Первый: я бы стал мучеником и второй: я бы приспособился к обычаям своих соседей в той мере, в какой это не изъяло бы живое сердце из моей веры.
— Никакое послабление, к которому мы могли бы прибегнуть, всё ещё оставаясь на наших принципах, не удовлетворит наших врагов, — сказал Тейлор.
— Поэтому я надеялся, что Господь в мудрости Своей откроет вам путь, которым следует пойти, — осторожно произнёс Линкольн. Он оставался при своём мнении насчёт того, что Джон Тейлор и прочие лидеры мормонской церкви, если хорошенько подумают, смогут породить необходимое откровение. — Обещание мира и согласия, возможно — и я не могу сказать иначе, поскольку не пользуюсь доверием ни генерала Поупа, ни президента Блейна — возможно, сможет убедить власти отменить суровые приговоры, вынесенные вам и вашим коллегам.
— Если я должен умереть на виселице или преследуемый в изгнании, я к этому готов, — сказал Тейлор.
Линкольн верил ему, он уже видел подобное несгибаемое выражение на лицах и аболиционистов и конфедератов. Он снова вздохнул и произнёс:
— Тогда, боюсь, в нашей встрече мало смысла. Я передам генералу Поупу ваше предупреждение, однако, настоятельно предупреждаю вас так не поступать. Делайте со своей жизнью всё, что пожелаете, но избавьте свой народ от истребительной войны, более жестокой, чем та, что мы когда-то вели против сиу. — Он обратился к Орему. — Можете отвезти меня обратно в город. Мои друзья будут гадать, как можно так долго покупать бритвенное мыло.
Симпатичный юный мормон открыл Линкольну дверь кареты, чтобы тот мог залезть, затем закрыл её. Он не стал просить Линкольна не открывать занавески, но бывший президент снова решил оставить их в покое. Сидя в тёмной тесной карете, он слышал, как Джон Тейлор убрал засов и открыл ворота конюшни. Орем цокнул лошадям. Те принялись за работу.
По возвращении в Солт-Лейк-Сити, кучер остановил карету и произнёс:
— Если выйдете здесь, сэр, без проблем найдёте обратный путь до дома, в котором остановились.
И действительно, Линкольн заметил, что оказался всего в паре кварталов от дома Хэмилтонов.
— Премного благодарен, — сказал он Орему и коснулся поля цилиндра. Приятный юноша вернул любезность и уехал прочь. Линкольн предположил, что у него где-то было безопасное место, где можно залечь. Оно ему нужно.
Когда Линкольн вошёл в кухню, Джульетт Хэмилтон отвлеклась от курицы, которую ощипывала.
— Что ж, я никогда — с притворным раздражением произнесла она. — Я уже решила, что вы вернётесь, накачавшись Вэлли Тэн. — Её глаза блестели.
— Моя дражайшая госпожа, хоть я и перешагнул библейский рубеж в шесть десятков лет, меня не одолевает желание сбросить с себя эту смертную оболочку, — сказал Линкольн. Он и миссис Хэмилтон рассмеялись, после чего он продолжил: — По моему мнению, Вэлли Тэн[82] имеет такое же отношение к настоящему виски, какое пощёчина имеет к поцелую. И то и другое привлечёт внимание, но я знаю, что предпочёл бы сам.
— Если вы пытаетесь выпросить у меня поцелуй в щёку… — Джульетт подошла к нему и поцеловала. Затем она погрозила ему пальцем. — Однако Вэлли Тэн варят с благочестием, по крайней мере, так говорят мормоны.
— Я не встречал ещё лучшего повода объявить благочестие неконституционным, — ответил Линкольн.
— Вы — самый забавный человек, — воскликнула Джульетт Хэмилтон. — Почему все вокруг выставляют вас мрачным и серьёзным?
— Отчасти из-за того, что никто никогда не объяснил моему лицу, что оно имеет право быть весёлым, — сказал Линкольн. — А отчасти из-за того, что обычно я говорю о серьёзных вещах, пускай и не всегда серьёзными словами.
82
«Вэлли Тэн» — традиционное мормонское пойло крепостью 42–44° (при том понимании, что мормон, уличённый в потреблении алкоголя, получает временное отлучение от церковных таинств). Ввиду имевшегося в Юте дефицита более типичных для бурбона ингредиентов, сусло для него замешивалось на овсе и пшеничном солоде (производимые сейчас промышленном способом марки «Вэлли Тэн» менее аутентичны, поскольку используют ячмень и минимальное количество овса). По отзывам дегустаторов, по вкусу ближе к водке, чем к виски, и вызывает тяжёлое похмелье.