— Самодостаточность, — произнёс он. — Мечта каждого человека, и, чёрт подери, я её достиг! Владелец поместья, вот я кто.
— В ваших манерах нет ничего дурного, босс, — сказал Сноу и снова сплюнул. — Ну да, когда вы только прибыли сюда, то были надменной городской штучкой, как мне кажется, но вы устроились очень хорошо и так, как вам нужно.
— За что я тебя и благодарю, Фил, совершенно искренне. — И, как это неоднократно бывало в прошлом, Рузвельт отметил, что хоть они оба говорили по-английски, общались они не на одном языке.
— У вас неплохой надел, — сказал Сноу. — Не настолько маленький, чтобы из него ничего нельзя было выжать, и не такой огромный, чтобы для работы на нём вам потребовалась своя армия. Я слыхал, в Техасе есть ранчо размером с целый округ, на которых не делают ничего, а только коров пасут. Полнейшая глупость, коли хотите знать. — В пыль устремилась очередная струя бурой жижи.
— От меня ты возражений не дождёшься. — Рузвельт посмотрел на юг, словно, при упоминании Техаса, смог бы его разглядеть. — Знаешь, поражение Соединённых Штатов в Войне за Сецессию разбило сердце моему отцу, но, должен сказать, мы также избавились от этих повстанцев. Будь мы частями одной страны, они бы принесли сюда свои способы ведения дел, всё такое несуразно-преувеличенное, как вы тут сказали.
— И ниггеров бы тоже принесли. — Очередной плевок выразил мнение Филандера Сноу на этот счёт. — Как я знаю, повстанчики их привечают. Здесь же земля белого человека, и ничья иная.
— И вновь соглашусь с тобой, — сказал Рузвельт. — Соединённым Штатам гораздо лучше без заметного присутствия сей смуглокожей расы в наших рядах. Если бы не негры, сомневаюсь, что у нас и наших бывших соотечественников вообще дошло бы дело до драки.
— Скорее всего, мы с повстанчиками и воевать не стали бы, — заключил Сноу. Очки Рузвельта в металлической оправе и усы, за которыми он тщательно ухаживал, помогли ему скрыть свои мысли. Мгновение спустя, работник ранчо продолжил: — А нынче, похоже, мы снова будем воевать с этими сволочами.
— С чем Блейна и поздравляю, так я скажу! — Рузвельт сжал кулаки. — Господь свидетель, я не вижу смысла в Республиканской партии, за исключением того, что она занимает твёрдую позицию по отношению к нашим соседям, но в нынешние времена это уже даёт им право на исключение.
— Чертовски верно сказано, босс, — сказал Филандер Сноу и энергично кивнул. — Эти повстанчики возили нас мордой по грязи с тех пор, как мы проиграли прошлую войну, а эти восточники просто улыбались, мирились и говорили спасибо, как вам будет угодно. Бог даст, они соберутся и когда-нибудь примут Монтану в Союз, чтоб я смог проголосовать за человека со стержнем. Не самым длинным, не подумайте ничего такого, а так, достаточным, чтобы заставить повстанцев слезть со своей высокой лошади.
— Надеюсь, ты окажешься прав, Фил, но конфедераты не единственные, о ком нам стоит переживать, уж не в Монтане точно. — Как Теодор Рузвельт смотрел на юг в сторону Техаса, точно так же он посмотрел на север. — Здесь, неподалёку от Хелены, мы всего в паре сотен миль от канадской границы.
— Я пару раз встречал кануков, — сказал Сноу. — Не самые худшие люди, каких вы бы хотели знать. Но, Канада не свободна и не независима, ни в коем разе. Лимонники творят там всё, что хотят.
— Это уж точно, — согласился Рузвельт. — И они могут, с тех пор, как построили трансконтинентальную железную дорогу примерно в том году, когда я приехал в Монтану. Единственная причина, по которой они построили эту железную дорогу — самая главная причина, Фил, — заключается в том, чтобы перевозить британских солдат вдоль границы в те места, где им будет более удобно.
— И где они принесут много пользы, ага, — сказал Сноу.
Рузвельт улыбнулся. Его наёмный работник понятия не имел, что здесь смешного. Он не стал объяснять, поскольку не желал выставлять пожилого человека глупцом. Вместо этого, он перешёл к другой теме, занимавшей его мысли.
— А теперь конфедераты, отожравшись на наших слабостях за последние двадцать лет, вцепились клыками в Мексиканскую империю.
— Но в газетах, что вы в прошлый раз привозили из города, писали, что президент Блейн не станет легко сдаваться, — сказал Сноу.
— Лучше бы ему этого не делать. Если сдастся он, с ним сдастся вся страна. Его выбрали не для того, чтобы он трусил, я всегда об этом говорил. — В голове Рузвельта созрело решение. Решившись, он заторопился. — Запряги лошадей в Корзинку-для-Пикников, Фил. Я отправляюсь в город, узнать свежие вести. Если будет война, а это ясно, как завтрашний день, через границу повалят орды краснопузых. Чёрт подери, жаль сюда не протянули телеграф. Я хочу знать, что творится в большом мире.