— Так и сделаю. — Кастер пошёл обратно к коню. Он уже собирался было сесть на него, как раскаты винтовочного огня стали громче и яростнее. — Погодите, — резко приказал он дневальному.
Бернсайд смотрел в окуляр отделанной латунью подзорной трубы. У Кастера подобного прибора не имелось, но он ему был без надобности. В его сторону бежали люди в синей форме. То тут, то там, один из них разворачивался, чтобы выстрелить в противника из дульнозарядного Спрингфилда, но большинство не делало ничего, кроме как можно быстрее убежать с поля битвы.
— Что, чёрт возьми, теперь-то пошло не так? — требовательно вопросил Кастер в воздух, полный дыма. После того, как Ли прошёл Мэриленд и вторгся в Пенсильванию раньше, чем Макклеллан вообще узнал о том, что тот покинул Вирджинию, вся кампания превратилась в кошмар. Никогда не отличавшийся поспешностью, Малыш Мак последовал за ним настолько быстро, насколько мог — и навязал бой здесь, в наименее подходящем месте.
Кастер с легкостью запрыгнул в седло. Он задал коню шпор и быстрым темпом поскакал, но не в сторону штаба генерала Макклеллана, а туда, откуда бежали федералы.
— Возвращайтесь назад, сэр, — крикнул ему один из них. — Мы ничего не можем там сделать. Парни Д. Х. Хилла перешли Йеллоу-Бричес-Крик и Саскуэханну. Они нас охватывают.
— Тогда нужно прогнать этих сукиных детей обратно, — прорычал Кастер. Его невеста Либби Бейкон требовала от него прекратить ругаться. Как бы он ни любил Либби, справиться с самим собой он не мог.
Он поехал дальше. Несколько человек с радостным кличем последовали за ним. Впрочем, ещё больше продолжало бежать в сторону драгоценного моста. Хрясь! Мимо пролетела пуля Минье. Ещё одна порезала рукав, он решил было, что кто-то дёрнул его за руку, пока не заметил прореху.
Он выдернул из кобуры армейский Кольт и принялся стрелять в повстанцев, пока шестизарядник не опустел. Он достал другой, по-пиратски засунутый за голенище высоких мягких сапожек, которые он снял с пленного кавалериста конфедератов. Этот револьвер он тоже разрядил, затем достал саблю.
На блестящем стальном лезвии отразились лучи солнца. Кастер поднял скакуна в караколь. Он чувствовал, насколько превосходен в этот момент его военный облик.
— Вали отсюда, дурак! — выкрикнул чумазый капрал. — Думаешь, перебьёшь всех повстанчиков своей бритвой? — Он сплюнул на землю и поспешил на север в сторону моста.
Внезапно Кастер осознал, насколько одинок он оказался. Конь встал на все четыре ноги. Он пришпорил его и проехал мимо солдат с разбитого левого фланга Бернсайда. Позади него, словно визг пантеры, поднимался крик повстанца.
Громыхала артиллерия бунтовщиков. Всплески в водах Саскуэханны говорили о том, что орудия пристреливались к тому самому единственному мосту, по которому можно было убежать от одетых в серое босых демонов армии Северной Вирджинии. Крики со стороны моста говорили о том, что некоторым орудиям это удавалось.
Подобно тому, что он проделал возле палатки Бернсайда, Кастер спрыгнул с коня у палатки генерала Макклеллана. Подобно Бернсайду, Малыш Мак, с надеждой прозванный Юным Наполеоном, стоял снаружи. Он указывал на юг, в сторону позиций Бернсайда.
— Капитан, я слышу, в той стороне разгорается бой, — произнёс он. — Уверен, вы убедили генерала Бернсайда в абсолютной необходимости удержания этого места.
— Сэр, генерал Бернсайд прислушался, но Каменная Стена Джексон нет, — ответил Кастер. — Повстанцы на реке со стороны Йеллоу-Бричес-Крик, и будь я проклят, если вижу хоть что-нибудь, что способно остановить их продвижение к мосту.
Красивое лицо Макклеллана побледнело, даже не взирая на падающие на него красноватые солнечные лучи.
— Значит, конец, — безрадостным голосом произнёс он. Его плечи поникли, словно он был ранен. — Конец, говорю вам, капитан. Когда армия Потомака разбита, кто может сохранить республику нетронутой?
— Мы пока не разбиты, сэр. — Даже для ушей Кастера, его собственные слова звучали пустыми и неправдоподобными.
— Огонь! — выкрикнул кто-то в отдалении. — Господи Боже, мост горит!
— Конец, — повторил Макклеллан. — Повстанцы с самого начала превосходили нас числом. — Кастер усомнился в этих словах, но промолчал. Макклеллан продолжал: — Мы разгромлены, разгромлены, говорю вам. После этого поражения Англия и Франция точно признают Южную Конфедерацию, ведь они с нетерпением этого ждали. Даже этот фигляр в Белом Доме, этот болван, втянувший нас в войну, не сможет больше притворяться, будто есть ещё надежда на успешное её разрешение.