Коляской управлял преподобный Генри Басс. Он был моложе двух своих коллег, оба которых были примерно одного возраста с Дугласом.
— Уж и не знаю, как суета последних недель повлияет на вашу паству, миста Дуглас, — сказал он. — Как оно прошло в других городах, где вы были?
— В двух слова не объяснишь, — ответил Дуглас. — Некоторые люди — под которыми я, конечно же, имею в виду белых людей…
— А, ну, конечно, — произнёс Басс. Он и два других священника закатили глаза от нескончаемых унижений жизни гонимых.
— Некоторые, — продолжал Дуглас, — восприняли вероятность очередной войны, как возможность покарать Конфедеративные Штаты, что будет нам на пользу. Другие, впрочем, продолжают видеть в неграх козлов отпущения за развал Союза, и из-за этого отвергают каждое слово, которое я говорю.
— Боюсь, здеся вы увидите тож' самое. — Широкие плечи дьякона Дэниэла Янгера шевельнулись — телосложением он был похож на бочку — и он вздохнул. — Во время войны тута многие сражались, — это слово он произнёс как с'жались, как делали многие, и белые и чёрные, на Западе и в КША, — чтоба сделать Миссури конфедератским штатом. Сейчас они привыкли думать, что они часть Союза, но всё ещё недовольны этим.
— Помню, как пал Кентукки, когда Линкольн выдернул войска, слишком мало и слишком поздно, на восток, дабы сдержать Ли, — сказал Дуглас. — Помню и разговоры о разделении Миссури, по примеру того, как разделили Вирджинию и Западную Вирджинию. Я благодарю Господа за то, что вы целиком остались в составе Соединённых Штатах.
— Мы воздаём Ему хвалу каждый день, — сказал Вашингтон Таулер. — Без Его помощи, мы бы до сих пор оставались рабами. — Генри Басс остановился напротив отеля Плантатор. Таулер указал на вход. — Нас продавали и покупали прямо вот тут, мистер Дуглас, даже после войны, пока закон об эмансипации не приобрёл силу в этих землях.
Отель Плантатор даже сейчас выглядел на южный манер. Его арки были старомодны для США, они были врезаны в фасад, а не рельефно выделялись из него. Некоторые входящие и выходящие из него люди были одеты в белые льняные костюмы, распространённые на жарком душном Юге и говорили, растягивая слова. Дуглас предположил, что это торговцы из Нового Орлеана и Мемфиса. Они таращились на него и его спутников так, словно их кошмары обрели жизнь — и, как надеялся Дуглас, один из них действительно воплотился.
Он взял сумки и вошёл в отель. Как и при сходе с парохода, нёс он их сам. Возможно, белые носильщики и приняли его за слугу, невзирая на одежду. Или, что вероятнее, они просто отказывались унижаться и служить негру, который сам прислуживал таким, как они, много жутких лет.
— Меня зовут Фредерик Дуглас, — произнёс он, подходя к стойке регистрации. — На моё имя должен быть забронирован номер.
Он подождал, пока клерк рылся в бумагах. Этот парень то и дело поднимал взгляд, чтобы посмотреть на тёмное лицо Дугласа. То, что последовало далее, было неизбежно, как смена дня и ночи. — Простите, с… — Он не сумел заставить себя назвать негра сэром. Он снова уставился на него. — Простите, но я не могу найти бронирование.
— Молодой человек, — холодно произнёс Дуглас, — если вы не найдёте его к тому моменту, как я досчитаю до десяти, обещаю вам, к следующему вторнику ваш отель будет вонять на все Соединённые Штаты, когда моя следующая газетная статья доберется по проводам. Полагаю, ваше начальство вас за это по головке не погладит. Начинаю: один, два, три…
Как же клерк вылупился на него! И как же быстро отыскалась регистрация, словно по волшебству. Как следует устрашенный, активным шевелением бровей он заставил белого мальчишку-коридорного забрать у Дугласа его саквояжи и доставить их в номер. Номер оказался самым маленьким и тёмным во всём отеле, но Дуглас иного и не ожидал. Дэниэл Янгер и его друзья вряд ли смогли бы забронировать номер получше.
После ужина, который он принимал в окружении пустых столов, пришёл Генри Басс, чтобы сопроводить его на Торговую биржу, где он смог бы выступить. Сент-Луис представлял собой красивый город, построенный из серого известняка и песчаника, почти такого же красного, как кирпич, хоть сажа и запятнала его на многих домах. Торговая биржа занимала почти целый квартал на Третьей улице между Честнат и Пайн.
— У нас достаточно места для добротного собрания, мистер Дуглас, — сказал Басс. — Здесь в Главном Зале в 76-м был выдвинут президент Тилден.
Однако, войдя в зал, Дуглас оказался сильно разочарован. Очевидно, почти каждый негр из Сент-Луиса и окрестностей, способный купить билет, находился здесь. Чернокожие мужчины в строгих костюмах и их жёны в цветастых платьях переполняли места, дозволенные для них. Вообще-то, Дуглас гордился своей репутацией, что его выступления слушают и белые, и чёрные. Этим вечером она его подвела. Яркие газовые лампы освещали огромное множество пустых рядов стульев, где там и сям сидели кучки белых людей.