В редакции он выкупил большую рекламную полосу, чтобы объявить о наборе в формируемое подразделение.
— Самовольный полк Рузвельта? — переспросил писарь, что записывал диктуемый текст. — Я знаю, добровольцев не берут… я пытался, но там…
— Пусть огнём горят, — перебил Рузвельт. — А если нет, у меня всё ещё будут войска, чтобы представить их армии США. Ещё я хочу, чтобы вы напечатали листовки с той же информацией, что будет в объявлении. Можете нанять кого-нибудь, чтобы их расклеить?
— Конечно, можем, — ответил писарь. — Только это встанет вам в два доллара сверху за каждые пять сотен штук.
— Беру тысячу, — заявил Рузвельт. — Не хочу, чтобы можно было пройти вдоль любой улицы Хелены и не увидеть ни одной листовки.
— Значит, тысяча, — сказал человек в испачканном чернилами фартуке и кивнул. — Итого, десять долларов за объявление и восемь за листовки — их мы напечатаем с той же матрицы, так что тут я вам скину, иначе было бы десять — и ещё четыре, чтобы обклеить ими весь город. Выходит, двадцать два… полковник.
Рузвельт уже бросил пару золотых двойных орлов и пару больших серебряных кругляшей на стойку.
— Чёрт подери! — тихо произнёс он. Если он собирает полк, значит, быть ему полковником. Во время Войны за Сецессию так дела и делались, и с тех пор правила не поменялись.
Он выпрямился и выпятил грудь. Хоть он ни разу и не стрелял ни во что, опаснее койота, внезапно, он ощутил себя в одном ряду с Вашингтоном, Наполеоном и Закари Тейлором — вождём, завоевателем. Именно с этим он хотел связать свою жизнь. Он это нутром чуял.
Этим своим нутром двадцати двух лет от роду он чуял и другие призывы — быть писателем, фермером, но, что с того? Очевидно, тогда он ошибался. Сейчас он не ошибался. Не мог ошибаться.
— Идём, найдём салун, парни, — сказал он. В Хелене найти салун было чуть потруднее, чем воздух для дыхания, но не слишком. Свой выбор они остановили всего через несколько домов от Газетт. Вместе со своими работниками, он направился в Серебряную ложку.
— Я плачу! — воскликнул он, что немедленно создало ему новых друзей. — Если вы будете столь любезны, господа, я расскажу вам о Самовольном полку.
Его новые друзья прислушались. А, почему бы и нет? Он же проставлялся.
Возле Фронт Ройял, штат Вирджиния, что далеко на северо-запад от Ричмонда, генерал Томас Джексон почувствовал себя, будто мужик, вышедший из тюрьмы на волю. Как только начались настоящие бои, он воспользовался этой возможностью, чтобы сбежать из столицы. Президенту Лонгстриту это решение ни капельки не понравилось.
Джексон улыбнулся, вспомнив, насколько неискренен он был.
— Но, ваше превосходительство — сказал он — разумеется, на передовой телеграф будет доставлять мне те же разведданные, что и здесь, далеко в тылу. Через него также вы сможете передавать мне любые указания насчёт ведения войны. К тому же я получу важное преимущество, оценивая отдельные детали действа самолично.
— Вы меня ничуть не одурачили, — ответил на это Лонгстрит. — Вы хотите выбраться из моей хватки, и вы хотите снова оказаться в лагере.
Отслужив на гарнизонной службе больше лет, чем он мог вспомнить, Джексон набрался определенной доли лукавства.
— Господин президент, мои желания, какими бы они ни были, — он не собирался признавать, что Лонгстрит попал прямо в цель, — неважны. Значение имеют лишь нужды страны. Можете ли вы отрицать, что моё предложение имеет военную ценность?
Как бы он ни пытался, старый Пит Лонгстрит отрицать этого не мог. Поэтому Джексон и оказался в лагере к северу от Фронт Ройял, во главе войск Конфедерации, которые отступили пред лицом более многочисленной армии янки, которая вышла из Западной Вирджинии и Мэриленда и ныне занимала Винчестер, что неподалёку от входа в долину Шенандоа.
Отступали не только защитники Конфедерации. Половина гражданского населения — белого гражданского населения, по крайней мере, бежала из Винчестера до прихода захватчиков. Их палатки и навесы были произвольно разбросаны по округе неподалёку от ровных рядов серо-ореховой ткани, отмечавшей лагерь Конфедерации.
Джексону не нравилось иметь дело с гражданскими. Они забивали дороги и съедали немалую часть припасов, которые должны были достаться его людям. К тому же они не имели ни малейшего представления о дисциплине и порядке. Он опасался, как бы они не заразили войска этим хаосом.
Местоположение ему тоже не нравилось. Фронт Ройял находился у слияния двух притоков Шенандоа. Ретивый командир армии США мог бы разместить артиллерию на высотах по обеим сторонам города, как поступил бы сам Джексон против Соединённых Штатов во время Войны за Сецессию. К счастью, янки так впечатлились захватом Винчестера, что в данный момент не замечали ничего вокруг.