Хор снова запел гимн, на этот раз более длинный, чем предыдущие. Пока он пел, восемь епископов церкви нарезали ломти хлеба на маленькие кусочки для причастия. Служки разложили кусочки по подносам и передали их собравшимся.
Пока всё это происходило, место за кафедрой занял пожилой человек. Линкольн не разглядел его в лицо, уж слишком далеко он находился, но когда человек заговорил, он напрягся — голос Джона Тейлора он узнал.
— Я бы хотел прочесть пару стихов из двадцать первой главы Книги Откровений, и обсудить их с вами, — произнёс Тейлор. — Святой Иоанн Богослов начинает главу такими словами: И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. Друзья мои, братья, разве здесь у нас не новый Иерусалим? Разве не были мы испытаны пламенем преследования и не закалились, как чистый металл? — Линкольн счёл занятным, что он использовал сравнение из горного дела. Он не смог задержаться на этой мысли, поскольку Тейлор продолжил: — Разве Господь не даровал нам эту землю, этот новый Иерусалим, дабы мы использовали её и меняли, согласно своим желаниям и Его? Разве мы не богато украсили наш Дезерет, который был пуст, когда мы пришли сюда?
В других церквях паства зашумела бы в одобрении. Здесь все сидели тихо, пока по рядам носили просфоры для причастия. Президент Тейлор продолжил:
— Под прежним небом и прежней землёй я понимаю, Иоанн имел в виду требования, навязываемые нам до этого времени правительством Соединённых Штатов, требования, нарушающие свободу вероисповедания, гарантированные для всех первой поправкой к Конституции. Эти ущемления нашей свободы не устоят, коль скоро мы входим под новое небо и на новую землю. Море слёз, что было нашим уделом, уйдёт, его более не будет, о чём ясно говорит Иоанн. Под новым небом и на новой земле, что мы создаём, мы будем свободны поклоняться и жить так, как считаем нужным и наиболее подходящим образом, и никто не посмеет каким-либо образом ущемлять наши права. Соединённые Штаты сейчас переживают собственный апокалипсис; ежели они решили не обращаться с нами так, как мы того заслуживаем, пусть будут отданы старому змею, именуемому Дьяволом или Сатаной, что обманывает весь мир. Вашингтон под обстрелом. Вавилон пал, пал сей великий град.
Линкольн повернулся к Гейбу Хэмилтону.
— Похоже, вы правы, — пробормотал он.
— Правда, неужели? — ответил активист. — Я вам, по правде скажу, сэр: лучше бы я ошибся.
Служкам с подносами с просфорами потребовалось время, чтобы дойти до галереи. Когда они, наконец, дошли до ряда, где сидел Линкольн, тот передал поднос, не взяв просфору. Ему не хотелось причащаться тому, что праздновали в Скинии.
Джордж Кастер выпрямился на сидении, когда поезд заскрипел, останавливаясь к западу от небольшого городка под названием Уосатч, что в Юте. Шелковистая плюшевая обивка и мягкая набивка требовали определенных усилий воли, чтобы заставлять себя сидеть на них: в то время, как штаб наспех собранной армии Джона Поупа ехал в комфорте люксового пульмановского вагона, солдаты, которыми он командовал, были упакованы подобно сардинам в тесные и потрёпанные внутренности вагонов, реквизированных у переселенческих поездов.
— Позволь взглянуть на карту, Том, — сказал Кастер. Его брат, сидевший через проход от него, протянул ему сложенный лист бумаги. Он развернул её, провёл пальцем по уже пройденному маршруту, затем буркнул: — Дальше будет Касл-Рок, а затем мост через Эхо-Крик.
— Должно быть, так, — сказал Том Кастер. — Это там мормоны перекрыли дорогу. — В его голосе звучало трепетное желание отправиться воевать, пусть даже и с гражданами собственной страны.
Едва поезд окончательно остановился, бригадный генерал Джон Поуп встал со своего места и обратился к офицерам со свойственными ему высокопарными интонациями:
— Джентльмены, у нас появилось право и возможность вернуть непокорную территорию Юта в союз с Соединёнными Штатами Америки. Предлагаю сойти и изучить те повреждения и вандализм, что проявили мормоны к железнодорожным путям в незаконных и недостойных попытках отделить себя от нашей великой страны.
— Это даёт нам право и возможность быть застреленными, если чёртовы мормоны решат, что плевать хотели на возвращение в союз, — прошептал Том Кастер брату. Однако он оказался одним из первых, кто встал и направился прочь из вагона.