— Что ж, тогда, ладно. — Джексон отдал ему должное, оставив пункт, в котором у них имелось разногласие, как будто бы он согласился с ним. — При том понимании, что мы не можем завоевать Соединённые Штаты, как мы намерены обеспечить победу над ними?
— Продемонстрировав им, что они не могут надеяться завоевать нас, — ответил президент Лонгстрит. — То, как вы изгнали их из Винчестера, было первоклассно, генерал. В конце концов, именно так была выиграна Война за Сецессию.
— Когда мы победили в Войне за Сецессию, наши армии стояли в Пенсильвании, — заметил Джексон.
— Верно, — согласился Лонгстрит. — Но тогда мы были вынуждены вторгнуться на их территорию, поскольку они захватили часть нашей: побережье Каролины, в Вирджинии, и на западе. Сейчас это не так. Наш флот способен гораздо лучше защищать наши берега, чем тогда, нам помогают наши союзники. Мы твёрдо держимся на своём берегу Потомака, и наказали Вашингтон за дерзость, проявленную Соединёнными Штатами. К тому же Кентукки и русло реки Огайо теперь наши, в прошлую войну этот рубеж нам ещё пришлось завоёвывать силой. Соединённые Штаты не имеют инициативы, и не должны её получить.
— Это будет трудно обеспечить, пока мы стоим на оборонительных позициях, — сказал Джексон.
Лонгстрит пожал широкими плечами.
— Современное вооружение даёт преимущество обороне, по крайней мере, на земле. Увидев сражения собственными глазами, вы склонны это отрицать?
— Никак нет, сэр, — сказал Джексон. — Сейчас гораздо сложнее прорвать надёжно удерживаемый оборонительный рубеж, чем во время Войны за Сецессию, да и тогда это уже было непросто. Как было указано в моих письменных рапортах, неполный полк окопавшихся янки со всей отвагой противостоял моей бригаде южнее Кернстауна, хотя со временем они и были задавлены превосходящими силами.
— Что ж, тогда, — проговорил Лонгстрит так, словно всё было уже решено — не будет ли гораздо выгоднее наносить удары там, где мы и наши союзники сильны, как было во время недавних обстрелов городов США на Великих Озерах, и позволить янки самим биться головами о стену, чтобы достать нас?
— Но проблема в том… — Джексон осознал, что у него нет ни единого логичного довода, чтобы возразить президенту Конфедерации. Вместо этого он предоставил эмоциональный: — Проблема в том, ваше превосходительство, что я хочу врезать им как следует.
— Это не невозможно, даже стоя на оборонительных позициях. — Лонгстрит снова взглянул на карту. — Как вам, без сомнений, известно, похоже, они сосредотачивают войска в Индиане напротив Луисвилля. Вас обрадует, если я направлю вас в Кентукки руководить обороной города?
Джексон понимал, что Лонгстрит предлагает ему взятку. Если он поступит так, как желает президент, то, по сути, лишится своего права выражать несогласие с действующей политикой Конфедерации, особенно, когда сам станет инструментом успешного проведения этой политики. Лонгстрит был тонким человеком, но недостаточно тонким, чтобы иметь возможность скрыть свои намерения. Впрочем, понимание намерений Лонгстрита, не позволило Джексону устоять перед соблазном схватить эту взятку. Подавшись вперёд в кресле, он произнёс:
— Так точно, господин президент!
Майор Горацио Селлерс подошёл к Джебу Стюарту, пока генерал, командующий Трансмиссисипским округом, занимался решением совершенно невоенной, но, тем не менее, важной задачи, а именно, проверял, что ни один скорпион не залез в его сапоги за прошедшую ночь. Удовлетворившись результатом, он произнёс:
— Чем могу вам помочь этим утром, майор?
Даже в наилучших обстоятельствах суровые черты лица Селлерса не выражали радости. А поскольку путь от Соноры до территории Нью-Мексико вряд ли можно счесть наилучшими обстоятельствами, Стюарт решил, что вряд ли стоит осуждать своего адъютанта за мрачный вид.
— Сэр, насколько мы вообще можем доверять этим чертям-апачам? — спросил Селлерс. — Меня не покидает чувство, что однажды утром мы проснёмся с перерезанными глотками, если понимаете, о чём я.
— Возможно, — ответил Стюарт. — Лишь, возможно. Но прежде чем ответить вам, позвольте и мне задать несколько вопросов. — Поскольку он был генералом, майор склонил голову в согласии. Стюарт заговорил: — Эти черти-апачи являются нашими лучшими проводниками и разведчиками, не так ли?
— Так точно, сэр, — сказал Селлерс. — В этом никаких сомнений. Они знают каждый кактус в этой чёртовой пустыне по фамилии. Им известно, где янки находятся сейчас, где были, и куда свернут послезавтра. Если бы я сам столь часто этого не видел, то не поверил бы. Это почти столь же сверхъестественно, как у ниггерских ведьм гри-гри в Новом Орлеане.