Мимо пробежала земляная кукушка, из её клюва торчал хвост рогатой жабы. Она бросила в сторону Стюарта настороженный взгляд, словно тот намеревался украсть её завтрак. Поскольку он остался на месте, она убежала туда, где могла отобедать в приватной обстановке.
К Стюарту подошёл Джеронимо с младшим сыном, который был его переводчиком.
— Доброго дня вам, генерал, — сказал юноша, которого звали Чаппо. Его говор мог быть родом из Новой Англии. Стюарт не знал, было ли это вызвано акцентом языка апачи, или Чаппо учился языку у кого-то, кто был родом с северо-востока Соединённых Штатов. Так или иначе, он находился это забавным. Также забавным ему показался вид пары индейцев с жестяными конфедератскими мисками, полными бобов (они тщательно выбрали оттуда куски солёной свинины, которая им не нравилась) и жестяными чашками с кофе, и то и другое (за исключением свинины) они оценивали очень высоко.
— Доброго дня тебе, Чаппо, — серьёзно произнёс Стюарт. — И твоему отцу.
Чаппо заговорил на языке апачи. Джеронимо ответил. Речь у него была шепелявая, поскольку ему не хватало нескольких зубов, также в связи с этим нижняя часть его лица была впалой, что считалось характерным для колдунов. Стюарт задумался, не это ли помогло ему заработать репутацию среди апачей? История о том, как он заставил дневной свет задержаться на пару часов, дабы они могли уйти от набега… Ни один христианин такому не поверил бы, но они верили.
— Думаю, можете взять Тусон, если пожелаете, — передал он через сына.
— Правда? — Если старый индеец намеревался привлечь внимание Стюарта, ему это удалось. Если Тусон окажется в руках Конфедерации, контроль янки над западной частью юга территории Нью-Мексико ослабнет. Штука в том, разумеется, что взять город будет отнюдь не просто. Удержать его будет ещё тяжелее, поскольку располагался он на железной дороге Саузерн Пасифик. Стюарт думал, что это выше его скромных возможностей.
Он изучал Джеронимо с той же осторожностью, с какой земляная кукушка изучала самого Стюарта. Джеронимо, может, и дикарь, он далеко-далеко не дурак. Возможно, он рассчитывал, что войска США и КША сцепятся друг с другом, истощат силы обеих сторон, и тогда в этих местах не останется белых солдат, чтобы защитить их от апачей.
Командующий Трансмиссисипским округом произнёс нечто, похожее на правду:
— Даже при поддержке отважных апачей, не думаю, что мы достаточно сильны для чего-то подобного. Мне бы очень хотелось этого, но я не могу.
Когда Джеронимо перевели его слова, он говорил некоторое время. Чаппо пришлось поднять руку, дабы переводчик смог выполнить свою работу.
— Отец говорит, что не стал бы говорить этот план никому другому. Он считает, вы справились бы. Он говорит так, потому что однажды вам уже удалось обдурить синепузых, и снова получится, он поможет.
— Скажи, пусть продолжает. — Стюарт изо всех сил старался сохранить спокойствие в голосе и на лице. На обветренном лице Джеронимо ничего прочесть было нельзя. Он как будто вернулся за одну из бесконечных карточных игр, в которых солдаты армии США проводили время на Западе до Войны за Сецессию. Насколько серьёзно блефовал Джеронимо? Стюарт понял, что нужно выяснить, что же там у индейца в руках.
При посредничестве Чаппо вождь апачей продолжил:
— При помощи винтовок, что вы дали нам, мы выйдем на тропу войны. Мы направимся в Тусон. Мы будем громкими. Будем кричать. Синепузые нас увидят.
Стюарт без проблем понял, что это значило. Апачи ударят по фермерам, пастухам и шахтёрам между международной границей и Тусоном. Скот пропадёт. Мужчины, которых захватят индейцы, умрут. Женщин, возможно, будет ждать участь похуже смерти, а потом они тоже умрут.
Он обсуждал с майором Селлерсом, насколько хорошо было бы, чтобы краснокожие озаботили США преследованием их, вместо вторжения в Сонору и Чиуауа. Сейчас ему пришлось задуматься над тем, что означали те хладнокровные слова. Во время Войны за Сецессию он сражался не так. Даже чёртовы янки так не сражались.
Однако он дал апачам не брошюрки с библейскими текстами. Он дал им оружие, много оружия.
— Спроси отца, что будет потом, — сказал он Чаппо.
Джеронимо подробно ответил. Он всё продумал. Стюарту уже случалось видеть, как человек, предложивший идею, имел преимущество перед тем, кто слышал её впервые. Он обнаружил, что это было верно и для человека, который был индейцем, неспособным записать собственное имя.