И ему уже казалось, что его колючки правда становятся мягкими и шелковистыми, потому что все мы — и Ежики, и Черепашки, и другие существа — по сути своей одинаковые: с любопытными носиками и мягкой, розовой, беззащитной кожицей, очень нуждающейся в Безусловной Любви.
ЧУДО ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
Ой, как меня сказка-то про Черепашку зацепила! Аж глаза защипало. А главное, я поняла, что сказка «Мама, стоп!», которая про меня, очень даже с этой сопоставляется. Там тоже мама колола-колола меня, чтобы выработать условный рефлекс на отражение агрессии, да ничего и не добилась. Вернее, получилось в результате, что я даже панцирь отрастить не смогла, зато вот миому вместо него нарастила. Ай-яй-яй, как же это трудно, оказывается, найти ту золотую серединку, когда ты и закалить ребенка сможешь, и не поранить при этом.
— Правильно мыслите, дорогая моя! — поддержал меня Сказочный Доктор. — Не все, конечно, но многие детские болезни начинаются в знак протеста или как отражение семейной обстановки. Чуткий родитель всегда по поведению ребенка определит, что что-то не так, и найдет способ это поправить, до болезни и дело не дойдет. И уж точно не станет его вампирить!
— Вампирить? Собственное дитя? Доктор, да что вы такое говорите??? Вы это о чем вообще?
— Да вы не пугайтесь так, я не про наследников графа Дракулы. Вы слыхали когда-нибудь про психологический вампиризм?
— А! Вот вы о чем… Ну конечно, слышала! И даже видела и ощущала. Завуч вот у нас — точно вампирша. Разговаривает тихо, смотрит пристально, вежливая до ужаса, а после разговора с ней чувствуешь себя как выжатый лимон, то есть вяло и кисло.
— Вот-вот! А представьте, если она так же от своих домашних подпитывается?
— Ох, доктор, да разве со своими так можно?
— Иногда люди непроизвольно от близких подпитываются, когда собственной энергии им почему-то не хватает. И самый простой способ — это семейный скандал. Ведь во время скандала выброс адреналина происходит, организм в стрессе, а значит, собирается в кучу для отражения агрессии. И обязательно кто-то энергию потеряет, а кто-то подпитается.
— А сказка про это у вас в запасе есть?
— Есть, как не быть… Слушайте!
ВАМПИРЫ
тро началось как всегда: Вадик долго не хотел просыпаться, потом капризничал, ковырялся в тарелке с кашей, задумчиво замирал, натягивая колготки. Муж поминутно вопрошал: «А какой галстук лучше к этой рубашке?», «А почему сыр не порезала?», «А куда ты положила мою папку?». В общем, все как всегда. Я пыхтела, злилась, отвечала, подгоняла и посматривала на часы, потому как стрелки неумолимо приближались к критической отметке.
По дороге в детский сал Вадик донимал бесконечными «почему?», а я отвечала, хотя мои мысли уже переключились на работу и Вадькины вопросы очень отвлекали меня от насущных проблем.
— Мам, а вампиры где живут? — задал он очередной вопрос.
— В сказках, — ответила я, в который раз дивясь, как это Вадьке удается выдумывать вопросы, ставящие меня в тупик.
— А в сказки откуда приходят?
— Из кино, — сказала я.
— А в кино?
— Из головы! — нервно сказала я. — Их дяденьки сценаристы придумывают.
— А откуда они их видели? — не отставал Вадька, который уже сам казался мне маленьким вампиренышем.
— Да ниоткуда! Взяли и придумали! — рассердилась я.
— Так не бывает, — подумав, решил мой умный Вадик. — Если в голове есть, значит, где-то видели.
— Вспомнила. В Трансильвании они живут! — осенило меня. — Это очень далеко от нас. В горах. А в России вампиров нет, так что живи спокойно.
— Да? — с сомнением спросил Вадька. видно было, что у него имеется свое мнение, но высказать его он не успел, потому что я передала его с рук на руки воспитательнице (пусть теперь ее вампирит!) и помчалась на работу.
В трамвае по утреннему времени было людно и тесно. Когда освободилось местечко, я было подумала его занять, но меня опередила тетка с кошелкой. Она грузно брякнулась на сиденье и торжествующе посмотрела на меня. Я не возражала: кто не успел, тот опоздал, и нечего тут… Но тетке явно хотелось общения.
— Молодежь нынче — пальца в рот не клади! — трубно объявила она. — Таки норовят дорогу перебежать!