– Иди к нам, – мне махнули из молочной дымки, – присаживайся.
Тоненькая, словно выточенная из стекла, молоденькая девушка узкими, почти прозрачными ладошками, крепко держала вырезанную из дерева ложку.
– Вот только длинноухих нам и не хватало. Давно вашего брата не видели. Мор на вас напал, что ли? Ты откуда? Впрочем, можешь соврать. Здесь все врут.
И сразу потеряв ко мне интерес, бакен продолжил вытаскивание из закипающего котелка недоваренной картошки.
– Держи, – подошедший сзади гоблин протянул мне половинку яблока, – голодная, небось. Ишь, глазищами так и зыкаешь.
Я молча оттолкнула его уродливую руку и направилась в чащу леса, гордая своим несчастьем. Но красивого ухода не получилось. Потому что, в тот же момент по мохнатым верхушкам деревьев заскользили рваные тени.
– Назгулы, – одно это слово повергло в ужас весь маленький отряд. И я без приглашения и раздумий снова шмыгнула в крайнюю повозку под все ту же груду грязного тряпья и, скорчившись, перестала дышать.
– Здесь вот – обезьяна, – нисколько не смущаясь, гоблин отвернул матерчатый полог повозки, – только, осторожно, кусается.
Блеснул свет. Что-то большое и пугающе темное зашевелилось на краю телеги.
Невдалеке слышался разговор:
– Эльфийка? Нет, не встречали! С длинными цвета мифрила косами? Большущие глаза, наполненные слезами? Лук за спиной? Нет, не видели. Впрочем…
По звуку разрубаемых и раздираемых вещей стало ясно, что моё убежище вот-вот обнаружат, и когда острый клинок с неотвратимостью, начал шарить в нехитром скарбе гоблина совсем рядом со мной, я зашептала прощальную молитву.
– Ай, а она действительно кусается!
Когда казалось, что все кончено, и ничего нельзя изменить, за меня вступилось самое ничтожное существо, – обезьяна. Она прыгнула на назгула и с яростью пустила в ход мелкие желтые зубы. Раздраженно саданув ее кинжалом, Чаки разочарованно отошел от повозки.
– Она рядом. Я чувствую её присутствие, – глухо и злобно бормотал Валентин, – ищите.
Закусив кулак, я неподвижной тенью лежала на самом дне повозки, а те, кому я так безгранично доверяла, сейчас искали меня чтобы погубить… За что? Но выяснять этот вопрос почему-то совсем не хотелось, и поэтому я молча мучилась от его неразрешимости и ждала, когда кончится обыск. Он кончился так же стремительно и неожиданно как и начался. Со стороны леса кто-то прибежал.
– Эльфийка в двух лигах отсюда, её видели на краю леса.
Вся темная масса вздрогнула, с шумом расправила крылья и рванула прочь.
– Странно, зачем назгулам эльфийка, – между делом приговаривала ундина, собирая разбросанные по поляне вещи.
– Ну вот, мантию порвали, – огорченно вертя в руках две половинки плаща, в другой стороне расстраивался гоблин.
– Придется отменить постановку о наихрабрейшим рыцаре и прекрасной принцессе. Кто теперь будет дракона изображать? – И он выразительно глянул на меня. – Она, между прочим, погибла из-за тебя, понимаешь намек? Понимаешь!?!
Пришлось вечером заменить погибшую обезьяну.
– Никто не видел моих жонглерских колец? – Меж тем беспокоился бакен.
Забегая вперед, скажу, что мы их все-таки нашли, в десяти лигах от стоянки, живописно развешанными по елкам. Но тогда мы недосчитались многого, похоже, кое-что расстроенные неудачей назгулы прихватили на сувениры. Остаток дороги проделали пешком – телеги восстановлению уже не подлежали. Нагрузив на спины свой реквизит, великие актеры лесными тропами топали в сторону захудалого пограничного городишки Аталесса, который и был целью их затянувшихся гастролей. Едва видимый из-за узлов с костюмами, а сверху нагруженный еще и деревянными мечами, гоблин на ходу учил роль, его возгласы: "О прекрасная принцесса!" – нервировали меня, я постоянно оглядывалась на них и порывалась ответить.