— Кто такой пришел-то? А он мне и сказал:
— Я, Васильюшко...
Я так и обмер: поднялся эдак маленько, да и гляжу, да и увидал, что и впрямь стоит хозяйка-покойница! Надзобилась[65] в казакин, в бороздатый[66] сарафан, на голове красный платок и кукошник с белым позументом.
Я, грешной, не робкий: осмелился и спросил у нее:
— Зачем ты сюда пришла?
А она мне в ответ:
— Как зачем пришла? Проведать-то, думаю, вас надо ведь?
Я ничего не испугался опять и сказал:
— Куда свезена, туда и поди с Богом, а нам с Фенькой (дочкой) и без тебя жить хорошо.
Она мне и говорит:
— Ну уж когда посылаешь, так я и пойду.
Как уж вышла за ворота-то да еще под окошком-то сказала:
— Теперь уж я больше к тебе не приду, теперь уж ты ко мне иди.
Как она-то ушла, и возьми меня страх: дрожу-то так, сам так от постели-то и отскакиваю, а волосье все стало дыбом. Всю ночь на постели провертелся, насилу до утра дождался.
У ЦЕРКОВНОГО ЗАМКА
ДЕДКО Гаврила жил на конце деревни, Павлинов отец. У него еще было детей много, он на трех женах был женат. Вот он в двенадцать часов ночи пошел к церковному замку. Оделся в рубаху, в кальсоны чистые, — бывало и так, что живые не вертались оттуда, — ночью мимо церкви-то бежишь, так ноги в ж... утыкают! Пришел к замку, — уж не знаю, как они спрашивают, — и вот в паперти заперебирает пол, прямо по одной половице. Сначала там, в церкви, потом под ним, все крыльцо заперебирает, все мостинки ребром станут. А дедко был не трусливого десятка. И вот, человек-то к нему выходил или через замок говорили? Через замок. И ему все говорили оттуда. И он про всех знал. Какая жизнь у всех будет и кто когда умрет. Он велел детям-то придти на могилу в двенадцать часов (тогда бы вышел из могилы и рассказал), а они не ходили. Ну и он знал, когда ему смертный час-то придет, и совпало.
А шел обратно: подойдет вперед и поворотится назад, а то черт догонит. И так он все и шел домой.
О БАРИНЕ-ПОКОЙНИКЕ И КУЧЕРЕ ИВАНЕ
ЖИЛ-БЫЛ женатый барин Только барин этот находился в связи с чертом.
Был у него кучер, красивый малый; звали его Иваном. Жили они, жили, и наконец барин этот умер. Влюбился Иван в свою красивую барыню — вдову. Она и не прочь выйти за него замуж, только говорит ему:
— Хорошо! Ступай в погреб, где лежит покойный барин, да проспи подле него в гробу три ночи сряду. Коли сделаешь это — пойду за тебя и сделаю тебя барином.
Иван тотчас заказывает меднику рубаху из блях, надевает ее, идет под вечер в погреб и ложится подле покойника-барина в гроб.
Спит он, спит, — но только вдруг к полуночи барин подымается из гроба. Что же теперь делать Ивану? Он подымается тоже.
— Что, Иван, ты тоже умер? — спрашивает его барин.
— Да, я тоже умер, — отвечает Иван.
— А ты не врешь?
— Коли, барин, не верите, пощупайте мое тело. Пощупал барин рубаху из блях, нашел что тело действительно холодно, и поверил.
— Куда пойдем?
Условились идти в дом барина. Пошли они вдвоем в дом, перебывали во всех палатах, перекидали, переломали все, что ни попалось им в руки, и пошли обратно в погреб; барин и говорит Ивану:
— Ложись ты, Иван, первый в гроб.
А Иван отнекивается:
— Нет, барин, при жизни я за вами следовал, хочу и мертвым за вами.
Делать нечего; ложится барин сперва в гроб, а потом и Иван.
В другую ночь случилось то же; к полуночи барин подымается из гроба — Иван тоже. Условились на этот раз идти вдвоем по полям. Обходили, перепортили все поля и вернулись опять в гроб. Опять начали они спорить, кому первому ложиться, и опять Иван настоял на том, чтобы как при жизни, так и здесь следовать за барином.
В третью ночь точно так же; подымается из гроба барин, подымается и Иван. Порешили на этот раз посетить скот в скотном дворе и лошадей в конюшне. На дороге туда барин и говорит:
— Кто бы подумал, что под порогом конюшни столь много денег, и как легко их достать!
Побывали они в хлеве и конюшне, передушили много скота и лошадей и пошли назад в погреб. В погребе барин и говорит:
— Если бы только один живой человек постучал коленами на моем гробу и сказал бы:
— Боже отец, Боже сын, — спи спокойно! — то не мог бы я больше вставать. И денег тех тот человек мог бы достать себе из-под порога. Но хорошо, что мы оба мертвы — никто не будет знать этого.
Но вот заспорили они опять, кому первому лечь в гроб. Иван все стоял на том, что он при жизни барина следовал за ним, и хочет и мертвым услужить ему. (Боялся Иван, чтобы барин его не задушил). Спорили они, спорили, пока наконец не запели петухи. Как услышал барин пение петуха, он точас бросился в гроб, а Иван немедленно вскочил на гроб, пристукнул три раза коленами и сказал: