Как мужик жида обманул.
Когда я слышал о том, что человек, чтобы выполнить свое предназначение, должен продлить себя в сыне, построить дом и вырастить дерево, я не мог воспринимать это всерьез, потому что это без труда удавалось чаще плохим людям, чем хорошим. Но и я, может, милостью божьей, а может – другими движениями судьбы, две третьих этой проблемы решил быстро. Деревья я регулярно сажал на субботниках. Моя жена, в прошлом – девушка, которая даже не знала, откуда берутся дети, ровно в срок после свадьбы таких вопросов уже не задавала. Великолепный малыш поднял третью проблему: где жить? Ветхий дом родителей без удобств был для этой цели малопригоден, а квартировать было и неудобно, и дороговато. Построить дом? Не будучи шофером? Который мог украсть стройматериалы и привезти их сам домой? А быть учителем или врачом было непросто как в денежном отношении (зарплаты обслуживали только выживание), так и в смысле неодолимых препятствий с материалами, рабочей силой и временем (два-три года минимум), необходимыми для этого. Были проторённые пути для решения этой проблемы: взятки городским чиновникам, протеже высокопоставленных лиц, встать “на очередь”, как правило – бесконечную и неподвижную, - на получение квартиры в городском совете. Первый путь был мне заказан: взятки мы не могли давать по этическим соображениям.
Когда-то, по окончании мединститута, моя жена, кроме клятвы Гиппократа, поклялась после особого случая и мне, что никогда не возьмет взятки у пациента или больного. Произошло это после того, как известный профессор, приглашенный на дом посмотреть мою маму, после осмотра, на котором присутствовала и начинающий врач, вошел в комнату, где был я и тихо произнес: “цээр”. Я знал, что это значит “канцер, рак” и отключился… и прокручивая страшный визит в памяти, вспомнил, что профессор перед уходом вынул из моей руки сторублевку. Это был огромный гонорар. Для меня - учителя, получающего девяносто четыре рубля, просто неподъемный. “Ты никогда не возьмешь ни одной копейки у больного”, - сказал я своей жене. Жизнь, конечно, внесла коррективы в убеждения нищего учителя и врача: “борзые щенки” в виде яиц, картошки, сала и лука мы уже не считали взятками… И совершенно напрасно. Известный, с мировым именем профессор, не угодивший власти по идейным мотивам, за такие же колбаски, картошки и лук получил пятнадцать лет лагерей. Я же к этому относился несерьезно, ерничал по этому поводу и пугал моего врача подсчетами стоимости преподношений и срока, на который это тянет. И успокаивал жену, утверждая, что могу рассмешить и разжалобить суд, если расскажу на суде, как преподносившая доктору десяток яиц больная, покраснев, извинялась, что выпила два яйца в очереди на прием.
Если отбросить возможность получения квартиры “по очереди”, оставалось найти влиятельного человека, который смог бы меня протежировать. В маленьких городках это были, как правило, секретари горкомов и горисполкомов, к коим я доступа, естественно, не имел. Ибо даже не удосужился вступить в партию. Но случай изменил всё: дочь секретаря горкома дважды провалилась на экзамене по физике в мединститут, и однажды директор школы позвал меня к телефону, предупредив, что со мной хочет говорить “Сам” (так называли только первого секретаря горкома). “Я пришлю к Вам машину”, - услышал я в трубке. – “Если Вы не хотите мне отказать, то мы увидимся в два часа в моем кабинете”. Я даже не успел побриться, как предстал пред очи Самого, который попросил меня помочь его дочери, не преминув при этом упомянуть, что он не останется в долгу. Я ушел окрылённый, но уже с тревогой только за девочку. Я ещё не научил хорошей физике ни одного тупого ребёнка, но всё оказалось проще: девочка ничего не знала, но прекрасно вопринимала всё новое, и получение пятёрки при последующей сдаче экзамена было ожидаемо.
В тот же день меня позвали снова в горком, счастливый папа неумело держал в руках конверт (он уже забыл, как самому это делать), хотел что-то сказать при этом, но я гордо опередил его: “Если там не орден – я это не возьму”. Заготовка попала в цель, папа рассмеялся и сразу разешил все мои сомнения и проблемы. “Где Вы живёте?” – спросил он. Я рассказал про свои пенаты, к которым забыли подвести газ, канализацию и водопровод, но были сорок метров – мечта тысяч бездомных.
- Я смогу Вам помочь. Сейчас сдаётся дом, мы сможем предоставить квартиру человеку, который имеет двух детей. Найдите такого, которому Вы можете доверить, чтобы он обменял эту квартиру на Вашу. Будьте осторожны.
Я не мог поверить своему счастью, я знал такого человека: тихого, доброго, воспитанного киномеханика, бывшего моего ученика. В тот же вечер мы договорились обо всём. Для него это тоже была огромная удача, ибо ему не светило ничего в ближайшие годы, и он мытарствовал на съёмной недешёвой квартире. Саша прикипел ко мне душой и телом, каждый день посещал нас, и счастливый день наступил гораздо раньше, чем мы ожидали. Повестка горсовета гласила, что он может получить ордер на долгожданную квартиру. Я получил эту информацию по телефону, и мы договорились встретиться в горсовете, где уже были заготовлены документы на последующий обмен. Я уже жалею о внутреннем печальном тоне моего рассказа, ибо читатель сможет уловить без труда, что всё завершилось плохо, что верить людям нельзя, что этот мир – такой, какой он есть. И действительно, получив ключи и ордер, Саша с женой прошли мимо меня, изучая на потолке звездное небо. А когда я, догнав их, сказал в своей обычной саркастической манере: “Мы уже с вами незнакомы?”, - Саша не поднял головы, а ответ жены послужил названием моего рассказа: “Извините, но в этот раз мужик жида обманул. C САШИНЫМ СТЫДОМ хорошей квартиры нам не видать Я не позволю Саше потерять этот шанс.”