Взяли мужики каждый по картошке, закрыли ветошкой два ведра и стали бросать в них по очереди картошки. У кого направо больше, тот выбран, у кого налево — тот нет. Навыбирали начальства видимо-невидимо: и старшину, и старосту, и станового, и урядника, и судью, и тюремного надзирателя — всех не пересчитаешь, чуть не половина народа в выборные попала, даже сторож при каталажке и тот был выборный.
— Теперь, — говорит Эс-Эр, — как вы насчет попа полагаете? Выбрать попа, или без попа проживете?
Тут только вспомнили мужики, что с тех пор, как царские солдаты церковь сожгли, они о попе ни разу и не вспомнили; и без попа люди родились и умирали, не хуже и не лучше прежнего. Почесали мужики в затылках и говорят:
— Повременим еще маленько без попа, поглядим, что дальше выйдет.
— Ладно, — говорит Эс-Эр. — Ну, теперь вы начальство выбрали, и заботиться вам больше не о чем. Начальство вами будет управлять, а вы будете всем миром сообща работать. А как работать, с чего начать и чем кончить, чего нельзя и что можно — обо всем этом ваше выборное начальство, рассудивши промеж себя, закон напишет. А кто закона исполнять не станет, того судья в каталажку засадит. Ну, а затем прощайте; мне нужно идти в других местах порядок заводить.
Стали мужики по новым законам жить. Сначала дело не плохо шло. Стали сообща пахать паровым плугом, косить и жать косилками и жатками, молотить паровой молотилкою. Урожай сам-двадцать и сам-тридцать собирали, все в общественный магазин складывали, а потом начальство по своему усмотрению делило. Нечего жаловаться, никто голодным не оставался. Досадно было только мужикам, что новое начальство само ничего не делало, а лучшие куски себе откладывало. И хоть начальство было выборное, однако стали мужики замечать, что оно не хуже прежнего, царского, мужика притеснить норовит. И чудное дело! Начальники, пока их в начальство не выбирали, хорошие, душевные люди были, а только в начальство попадут, мундир наденут — так и остервенятся!
Не много прошло времени — привыкли мужики к сытости, и стало им одной сытости мало. Собралось десять мужиков к начальству и говорят: «Желаем себе сады развести, чтобы у нас яблоки и груши были».
Выслушал начальник. — Нет, говорит такого закона, чтобы сады разводить. Мужик должен землю пахать. Однако, скликайте сход, пусть мир решает, разводить вам сады или нет.
Собрали мир. Которые говорят: «да». которые «нет», «на кой нам сады, только мирскую землю занимать». Последних оказалось, однако, больше, и не разрешили десяти мужикам сады развести.
— Довольно с вас и картошки, а не послушаетесь, можно и в каталажку посадить, на то у нас и начальство есть.
Смирились мужики, однако злобу в сердце затаили и к начальству, и к миру.
В другой раз собралось десять парней. — Хотим, говорят, высшим наукам учиться, учителя себе для этого желаем пригласить.
Испугалось начальство: трудно будет над учеными парнями начальствовать. Однако говорят: — Соберите мир, как мир скажет. А нашего нет на то согласия.
Опять собрался мир. Порешили: отцы без высших наук прожили, и мы проживем. Довольно парням, что их читать, писать учат. Нечего тут еще лишних учителей приглашать, мирской хлеб зря изводить.
Смирились парни, однако злобу в душе затаили.
В третий раз стали старосту выбирать. Кого ни станут выбирать, половина желает, половина нет. Наконец выбрали одного. На один голос у него больше оказалось. А остальные говорят: «Не желаем мы ему покоряться, не мы его выбирали».
— А коли кто с большинством не согласен, того можно и в каталажку посадить.
— Да какое там большинство! У вас всего одним человеком больше.
— Мало ли что! Сказано по закону, по большинству голосов все решать. А не хотите слушаться, так на этот случай у нас староста и полицейские есть. Староста! распорядись-ка с ними по закону!
Распорядился староста, позвал пристава и стражников и велел меньшинство нагайками разогнать. Разбежались мужики, однако злобу в сердце затаили.
И чем дальше, тем хуже дела пошли. За что бы кто ни взялся, либо начальство, либо мир поперек дороги стоят. Озлобились мужики, ссоры да драки каждый день пошли; пришлось еще одного судью и станового выбрать и новую тюрьму построить.
Видят — дело не ладно: не лучше прежнего стало жить. Собрались опять на сход и единогласно постановили послать опять ходоков по белу свету нового мудреца искать, который бы научил, как жизнь по-хорошему устроить, чтобы не было ни бедных, ни богатых, чтобы всего у всех было вдоволь, и чтобы никто никого притеснить не мог.