Специальный агент Питер Вю представился и сказал, что искал он его очень долго. Больше пяти лет. Твой дружок Докери всё, что можно, уже нам выболтал, так что и ты, давай, рассказывай.
Гловер попросил показать ордер на обыск ФБР. Вю показал. Гловер внимательно прочитал, надеясь, что ордер не распространяется на его автомобиль. Если распространяется, то федералы залезут в его автомагнитолу и найдут там то, что, вероятнее всего, они и ищут: утёкший альбом Канье Уэста «Graduation».
ГЛАВА 18
К концу 2007 года продажи компакт-дисков упали до 50-процентного уровня от пика 2000 года, при том, что проводились кампании сильного снижения цен. Цифровые продажи легального mp3 ничего не восполнили. И маржа, и доход упали, и вновь Моррису пришлось увольнять сотни человек из всех отделов.
Тем временем подошёл к финалу «Проект: крышка». Инициированные RIAA, показательные судебные процессы над файлообменщиками никакого видимого результата не дали, вне зависимости от выигрыша и проигрыша. С большинством обвиняемых дело улаживали до суда. Небольшое количество дел закрыли, но одно из почти 17 000 довели до суда.[115]4 октября 2007 года суд признал виновной Джемми Томас из Брайнёрд, штат Миннесота, в нарушении авторских прав — с помощью Kazaa она скачала 24 песни. Суд обязал её выплатить рекорд-инду-стрии ущерб в размере $222 000, по $9 250 за каждую песню (Томас подала апелляцию).[116]
Для юристов Universal эти решения суда стали обоснованием стратегии RIAA. То есть любого обычного гражданина, не обладающего никакими авторскими правами, можно засудить в пользу рекорд-компании, и суд обяжет его выплатить нереально огромный ущерб. Значит, подавайте в суд на обычных файлообменщиков, и обязательно выиграете дело. Решение по делу Томас стало знаком, поворотным пунктом в этой истории.
Но с финансовой точки зрения победа RIAA — это чистый фарс. Томас — мать-одиночка с двумя детьми, живёт в съёмной квартире, работает в индейской резервации Оджибве, и такое решение её просто разорит. Все понимали, что какие бы там ни принимались решения, всё равно реально RIAA получит только какие-то копейки. Также все понимали, даже юристы RIAA, что сама Томас очень плохо разбирается в компьютерах, что она обычный юзер, способный иногда что-то скачать из пиринговых сетей, и уж, конечно, у такого человека не может быть никаких связей с элитой «Сцены» или торрентов, с теми, кто реально правит миром музыкального пиратства. Она просто стала святым мучеником музыкальной индустрии.[117]
А теперь сравните её деятельность с настоящим пиратом. За месяц до решения суда по делу Томас, ФБР, после попыток длиною в год, наконец, расколола команду Rabid Neurosis и схватила главного инсайдера «Сцены», Бенни Лайделла Гловера. Вот он — простой упаковщик на заводе, человек, сливший за восемь лет более 2 000 альбомов, человек, который разрушил музыкальную индустрию только ради того, чтобы повесить колпаки на колёса своей машины. Гловер вину признал и пообещал свидетельствовать против сообщников, если RIAA откажется от претензий на возмещение ущерба.
Проблемы на этом не закончились. Стали появляться полулегальные цифровые хранилища, например, Megaupload. Пиринговый файлообмен перешёл на торрент-сайты. На место RNS пришли другие конкурирующие группы. Война с пиратством напоминала борьбу с наркотиками: затраты колоссальные, а победить, скорее всего, не получится, несмотря на все угрозы уголовного преследования. Новый альбом Лил' Уэйна «Tha Carter III» первым заработал на славе после «Dedication», хотя и его слили — не Гловер, а кто-то из продюсеров рэпера. Альбом утёк за несколько месяцев до релиза, и Уэйн на это отреагировал тем, что сделал ещё один, «промежуточный» альбом, который назвал просто — «The Leak» («Утечка»).
В промежутке между 2006 и 2008 годами Уэйн появился на, как минимум, двухстах треках в качестве «приглашённого артиста». Это не считая его микстейпов и альбомов. Вообще всё, что он наваял за этот период, учёту не поддаётся. Он был вездесущим, и поэтому попал в мейнстрим, и когда, наконец-то, вышла финальная версия альбома «Tha Carter III», то он оказалась хитом. Ну, типа.
Альбом «отгрузил» почти три миллиона экземпляров и стал самым продаваемым в 2008 году. Но этот его успех — едва половина того, чего достиг «Get Rich or Die Tryin'» всего пять лет назад. С такими объёмами продаж в 2000 году пластинка не попала бы даже в верхнюю десятку. В общем, альбом как формат вымирал. Даг Моррис, правда, далеко не бедствовал.
В ситуации, когда индустрия опускалась на дно, он продолжал зарабатывать почти 15 миллионов долларов в год. Он владел домом у воды в нью-йоркском районе Сайосет, с теннисным кортом, причалом для яхты и бассейном. Также владел квартирой в Сарасоте, а из его новой квартиры на Манхеттене открывался прекрасный вид. Он ездил в личном вагоне и летал личным самолётом, заседал в правлении Robin Hood Foundation (благотворительная организация, борющаяся с бедностью в Нью-Йорке, — прим. пер.) и Зале славы рок-н-ролла. Он относился к привилегированному сословию, жил в мире знаменитостей и всесильных топ-менеджеров. Самые знаменитые музыканты планеты бросили бы всё ради краткой беседы с ним. Ему даже Стив Джобс перезванивал.
Работа на Universal к тому моменту принесла ему, в общем, более ста миллионов долларов, таким образом сделав его самым высокооплачиваемым среди GEO мейджор-лейблов. Такое состояние привлекало внимание и за пределами замкнутого мирка рекорд-бизнеса.
«Органы печати» индустрии, Billboard и Variety, всегда с ним обходились легко, но теперь, по словам Бронфмана, у него на спине словно мишень нарисовали. Популярная пресса тоже решила им заняться.
В конце 2007 года он согласился дать интервью журналисту Wired Сету Мнукину. В опубликованной статье Моррис выглядел как ничего не понимающий осколок прошлого века. Моррис, как всегда, пытался прятаться за своими хитами и настаивал, что ничего в прошлом менять не стал бы, и сейчас бы поступил так, как поступал. Мнукин позволил ему настаивать на этом.
«В рекорд-компании нет технических специалистов, — объяснял Моррис. — Журналисты всё время пишут, что рекорд-индустрия что-то упустила. Не упустила. Просто не знала, что делать. Вот тебе скажут: сделай своей собаке операцию на почке — что ты будешь делать?»[118]
Я лично вызову ветеринара. Но Моррис считал, что такой возможности не существовало. «Мы не знали, кого вызывать, — говорил он, всё более распаляясь. —- Я же не отличу хорошего технического специалиста от плохого. Любой, состряпавший свою чепуховую историю, меня бы облапошил». То, что Моррис так настаивал на своём, якобы, непонимании, говорит о многом. «Он не был готов заниматься бизнесом, который до такой степени разрушен технологией, — считает ветеран индустрии, долгое время работавший с Моррисом. — У него просто другой тип сознания».
То, как Мнукин представил его в статье, Морриса взбесило. По его мнению, эта статья — ни что иное, как просто наезд на него, такой, который понравится подкованным в компьютерных технологиях читателям Wired, с цитатами, в которых вроде бы должна прочитываться тупость Морриса. Моррис считал, что мозги у него очень хорошие, во всяком случае для бизнеса, в котором он работает. Сравнение с ветеринаром, конечно, хромало. Лучше было бы поставить рядом рекорд-бизнес и тот, в котором трудился Мнукин, то есть журналистику — а это, наверное, единственная отрасль, которая пережила переход на «цифру» ещё хуже, чем даже музыка.
Вообще-то, в интервью Моррис ничего не выдумал. Его действительно облапошили чепуховыми историями. Он видел, как и Vivendi, и Universal выбрасывают на ветер десятки миллиардов долларов. Акционерам этих компаний было бы лучше, если б менеджеры вообще ничего никогда бы не слыхали об интернете. Сам Моррис выбросил десятки миллионов долларов на предприятия вроде PressPlay, который заработал ноль центов. Общая сумма капиталовложений в технологию угрожала показать немыслимое: А — капитал, который он привлёк, — мог оказаться больше, чем В — капитал, который он вернул. Такого Моррис бы никогда не допустил. Ну, и на самом деле: как бы по-другому он мог поступить? Если б в рекорд-бизнесе какой-нибудь другой управленец высшего уровня придумал какой-то способ, пошёл бы другим путём, может бьггь, создался бы пример и образец. Но упадок музыкальной индустрии повлиял на всех игроков, от крупнейших корпоративных лейблов до самых мелких независимых. Когда-то Моррис был стражем у ворот, который мог вас пропустить в профессиональную студию для записи, на завод, в сеть распространения. Но теперь ничего этого вам уже не нужно. Студия сегодня — это Pro Tools, завод — программа сжатия mp3, дистрибуция — торренты. Вся «индустрия» теперь помещается в ноутбук.
116
Дело «Virgin Records America, inc против Томас-Рассет» оказалось бесконечным. Судья в первом суде отменил решение о взыскании $ 222 000 и назначил повторные слушания. На втором суде Томас вновь признали виновной и присудили ей выплату совсем нереальных $ 1,92 миллиона за 24 скачанные песни. Тот же самый судья назвал эту сумму «огромной и шокирующей» и снизил её до $54 000. Томас отказалась платить и подала апелляцию. Чтобы уточнить размер ущерба, провели третье слушание. Жюри назначило $ 1,5 млн, эту сумму снова снизили до $54 000, которые Томас снова отказалась выплачивать. Она обратилась в судебную инстанцию выше, которая восстановила те же самые $ 222 000. Томас затем подала апелляцию в Высший суд Соединённых Штатов, который её отклонил.
117
См. Nick Pinto, «Jammie Thomas-Rasset The Download Martyr»,
118
Seth Mnookin, «Universe's CEO Once Called IPod Users Thieves. Now He's Giving Songs Away»,