Мейкпис: Значит, где они находились?
Эллис: По-моему| в Канаде. Где именно — не знаю.
Мейкпис: И населённый пункт называется Линакс?
Эллис: Я не знаю.[123]
Такой вот суд шёл десять дней. В финале Штейн, произнося заключительное слово защиты, видел, как члены жюри присяжных кивают головами. Он был уверен, что у его клиента шансы есть. Мейкпис в заключительной речи заявил, что «Oink был подобен роботу в фильме „Терминатор-2"», но все эти его киноаналогии оказались неубедительными. Попытка представить Oink беспредельщиком-киборгом, которым управляет патологический лжец, желающий из своего штаба в городе Линакс, Канада, обобрать честных членов «Ансамбля Пятьдесят Центов», никак не клеилась с существующей реальностью. Когда 15 января 2010 года присяжные удалились на совещание, им не понадобилось даже двух часов, чтобы вынести вердикт «невиновен».
Выйдя из зала суда, победитель Штейн сообщил своему клиенту, что по его, профессионального юриста, мнению, Эллису просто очень крупно повезло. Эллис не спорил. Штейн сказал, что сейчас у Эллиса есть два пути. Первый: выйти к толпе журналистов британской жёлтой прессы и объяснить всем этим людям, зачем он сделал то, что сделал. Второй: пройти чёрным ходом, кинуть прессу вообще и в общественной жизни никогда не появляться. Эллис выбрал второе. Он поехал обратно в Миддлсбро на автобусе, а, приехав домой, принялся зачищать свои следы в интернете.
Основателям Pirate Bay так крупно уже не повезло. Они, скандалисты, не нравились никому. А их прокуроры проделали домашнюю работу на отлично. Так что в ноябре 2010 года три основателя сайта получили тюремные сроки от четырёх до десяти месяцев. Свартхольм Вари, автор того самого любовного письма компании DreamWorks, в попытке избежать экстрадиции сбежал в Камбоджу (позже он отсидел два года).[124]
Но, несмотря на тюрьму и бегство отцов-основателей, сайт процветал, и в следующие годы ему суждено было оставаться главным пиратским порталом в сети.
Подобная устойчивость к потрясениям неслучайна: торренты самоорганизовались в сложные группы с очень чётко определённой иерархией. Они не раскрывали своих настоящих имён, действовали под псевдонимами и сделали интернет-пиратство более простым. Они прекрасно знали, что совершают незаконные действия, но не переставали этим заниматься, хотя никаких очевидных доходов с этого не имели. И хотя закон считал их преступниками, всё большее количество людей видело в них кого-то вроде политических диссидентов.
В начале 2006 года в Швеции образовалась новая партия: Пиратская. Не относящаяся ни к левому, ни к правому крылу политического спектра, партия эта требовала отмены законов о защите авторских прав и полной амнистии всех юзеров, обменивавшихся файлами. «Пираты» поняли, что в интернете нет и не может быть того, что в экономике называется «ограниченность ресурсов», поэтому какой-нибудь студент вроде Эллиса в своей комнатке может создать самый гигантский музыкальный архив в мире. Единственным спасением для владельцев авторских прав будет, таким образом, воссоздание дефицита путём ограничения предложения. И, как заметил много лет назад Алан Гринспен, создать такие условия под силу только государству.
«Пиратов» это обеспокоило: они уже не раз видели, до каких пределов способны дойти правительства в сотрудничестве с корпорациями, дабы выжить в новом цифровом мире. «Пираты» указывали на суд над Джемми Томас и налёт на Pirate Bay. Они указывали на процессы, в которых истцом выступала RIAA и на то, что на какое-то время музыкальная индустрия фактически получила право рассылать повестки в суд. Они говорили о «троянских» программах, которые корпорации создают для слежки, и о секретных программах массовой слежки правительств, о всё возрастающих ограничениях провайдерами на содержание трафика, который идёт по их «трубам». И они указывали на то, насколько для держателей авторских прав желательно — а, точнее, очень нужно — превратить интернет в полицейское государство.
В печатных материалах, изданных к кампании, «Пираты» представляли свою точку зрения в жёстких выражениях: «Невозможно усилить запрет на некоммерческий файлообмен без нарушения прав человека».[125] Люди их услышали, особенно молодёжь. В начале 2009 года Швеция провела выборы в Европейский парламент, на которых Пиратская партия Швеции набрала более 200 000 голосов — долю в семь процентов. В следующие пять лет два «пирата» получили места в совете Евросоюза.[126]
Конечно, учитывая, что в Европарламенте 751 место, эта доля не обеспечивает никакой реальной власти. Но, тем не менее, она бросает вызов тем теоретическим и моральным основам, на которых веками стояло законодательство об интеллектуальной собственности.
Лоббистам медиа-индустрии удалось увеличить срок копирайта — от изначальных 14 лет[127] его можно продлевать буквально до сотен лет.[128]
Таким образом, вместо того, чтобы стать «общественным достоянием» (то есть произведениями, которые можно исполнять и записывать бесплатно, — прим. пер.) большая часть культурного наследия стала принадлежать транснациональным корпорациям. Два парламентария-«пирата», пусть никем и не поддерживаемые, попытались перевернуть эту систему. Их предложение состояло в том, чтобы, наоборот, сократить копирайт всего до пяти лет, а на программное обеспечение и биотехнологии вообще отменить патенты. Смысл в том, чтобы публичная собственность процветала и в интернет-эпоху была доступна всем.
Это всё звучит как полное сумасшествие, но на самом деле это не совсем так. Тот же файлообмен пиратскими mp3, например, подстегнул развитие рынка мобильных устройств: так, развитие смартфона идёт непосредственно от Napster. «Пираты» считали, что этот опыт можно перенести на многое, а «искусственный дефицит», создаваемый государством, затруднит инновации во многих областях. Помимо этого, они заметили и нечто более радикальное: те трудности с увеличением капитала, которые последние десятилетия испытывали высшие руководители музыкальной сферы вроде Дага Морриса, существовали и во многих других сферах. В цифровом мире изобилия получать прибыль становилось всё труднее и труднее.
Эту мысль позднее чётче и короче сформулирует Изабелла Каминска, блогер издания Financial Times. Она просто «перевела» доводы «Пиратов» на язык экономических терминов. Рассуждая о неспособности центральных банков обеспечить рост, Каминска чётко определила факторы, которые заставили Морриса сократить операционный бюджет на более чем 50 процентов:
«Отрицательные коэффициенты — следствие мирового изобилия (созданного бурным развитием технологии), и тренд, который не может остановить никакой, даже самый сильный, Центральный банк... Чтобы удерживать положительные коэффициенты, придётся спрятать от людей всё, что им нужно, и повысить цену. Тактику «искусственного дефицита», веками применяемую для таких случаев, сейчас гораздо труднее провести в жизнь, потому что из-за либерализации технологии создалась «коллаборативная экономика», которая обходит норму доходности».[129]
Вполне возможно, что мог существовать и другой мир. Просто слишком сложно оказалось его построить: помимо Швеции, Пиратская партия получила серьёзную поддержку только в одной-единственной стране — в Германии.[130] Там за несколько лет Партия зарегистрировала 30 000 членов, выигрывала выборы на государственном уровне в 2011 году и грозилась посадить своих членов в Бундестаг.
123
Из стенограммы судебного заседания. «Alan Ellis and Matthew Wyatt proceedings», 13 января 2010 года.
124
Проблемы с законом у Свартхольма Вари продолжаются и в настоящее время. Они никак не связаны с Pirate Bay. В Швеции и Дании его обвиняют в хакерских атаках на правительственные и корпоративные базы данных. В октябре 2014 года в ходе судебного разбирательства в Дании его признали виновным и приговорили к трём годам тюремного заключения.
125
Christian EngstrOm and Rick Falkvinge, «The Case for Copyright Reform» (Creative Commons. 2012), 1.
126
И никого из них не переизбрали. В настоящее время в Европарламенте заседает только один «пират»: представитель Германии Юлия Реда.
127
Американский Акт о Защите интеллектуальной собственности 1790 года обеспечивал 14 лет защиты с возможностью продления еще на 14 лет, если автор жив. За образец был взят исторический прообраз англо-американского авторского права, так называемый Закон Анны, принятый в 1710 году в Британии.
128
В законодательстве США это определяет Акт о продлении срока авторских прав, также известный как «Акт Сонни Боно» по имени его автора и «Акт о защите Микки-Мауса» по имени того, кто от него больше всех выиграл. Согласно закону, увеличен срок копирайта до 70 лет после смерти автора, и ещё большая защита — в отношении коллективного авторства. Закон прошёл при широкой двупартийной поддержке.
129
Izabella Kaminska. «Counterintuitive Insights That are only now making the Mainstream Now [sic]». FT Alphaville, 26 апреля 2013.
130
В 2013 году «пираты» получили три места в Парламенте Исландии. В 2014 году в Чехии «пирата» избрали на должность мэра маленького городка.