Сталера и Хакфелдта Прабху допрашивал об RNS с пристрастием. Знают ли они кого-либо в этой группе? Нет. Имеют ли доступ к какому-либо из топовых сайтов? Нет. Откуда они доставали материал? Мы не знаем, сэр. У них там, сэр, всё жёстко, они с нами вообще не разговаривали. Мы вот только одно знаем про них: году так в 99-м они нас обошли, сливали круче. Мы вообще за ними никак угнаться не могли.
Прабху давил дальше. Каждая беседа продолжалась более двух часов, и он всё время повторял одни и те же вопросы. Но Сталер и Хакфелдт не лгали — они действительно не знали об RNS ничего вообще. Прабху не отступался. RNS, может, и хороши, но безупречными они быть не могут, и если эти парни ничего не знают, то кто-нибудь знает точно. Для Universal арест АРС послужил очень слабым утешением, поскольку это были не главные, они — мелкие мошенники и на падение продаж никак не влияли. И тем временем уже у самой компании появились собственные юридические проблемы. Существовал такой упёртый генеральный прокурор штата Нью-Йорк по имени Элиот Спитцер, который грозил всей рекорд-индустрии расследованием, утверждая, что в его распоряжении есть некие свидетельства «подкупа». От инсайдеров Спитцер получил какое-то огромное количество страшных документов, из которых, как он утверждал, следует, что подкуп осуществлялся на систематической основе. Причём те, кто занимались продвижением артистов, давали взятки радио-диджеям, чтобы те ставили нужные песни в эфир.
Вообще, скандалы со взятками и подкупом — это хроническая проблема музыкальной индустрии. Они возникали каждый раз, как только промоутеры забывали, что бывает за взятки. На Warner Бронфман-младший только что подписал соглашение со Спитцером на пять миллионов долларов, и Моррис понимал, что, наверное, следующим будет он. В марте 2006 года Спитцер добыл из недр компании Universal целый корпус переписки по электронной почте, которая доказывала, что за тяжёлую ротацию на радио в праймтайм компания расплачивалась подарками и деньгами. Вообще же, уровень коррупции оказался невысок: популярный «мерч» на пару сотен долларов — этого достаточно, чтобы соблазнить обычного радио-диджея. Некоторые специалисты задавались вопросом, а стоит ли вообще пресекать такие действия, если влияние радио всё равно ослабевает. То есть музыкальная индустрия умирает, а Спитцер их преследует за подарочные карты Аmех стоимостью в $300?
Но радио тогда всё-таки ещё могло сделать песню хитом, и в бизнес-стратегии Морриса оно играло не последнюю роль.
К тому же, взятки составляли только часть проблемы. Хуже, что Universal не брезговал, как говорят американцы, «искусственными газонами» — то есть подкупать людей, чтоб те звонили на радио и просили «поставить такой-то хит», который ещё не хит. Так создавали видимость популярности той или иной песни, хотя в действительности эту песню никто не знал. Кампании «искусственных газонов» охватывали определённую демографическую группу. Например, в 2004 году десятки радиостанций по всей стране начали получать звонки от «женщин 18-24 лет, чернокожих».[102] Ключевые рынки, Нью-Йорк и Чикаго в частности, заваливались фальшивыми заявками — до сорока в неделю — на несчастный сингл Ашанти «Rain on Ме». Реально сильные, популярные артисты, вроде Эминема и Фифти Сента, в подобной поддержке не нуждались, их музыка сама создавала спрос. Поэтому юнивёрсаловские «фейковые хиты» ассоциировались в основном с менее значительными артистами, такими, как Ник Лешей, бывший участник бойз-бенда (имеется в виду группа 98 Degrees, — прим. пер.), хип-хоппер DMX и музыкальный проект беспутной звезды Линдси Лохан. По контракту Universal обязан был продвигать этих музыкантов, хотя их творчество эти усилия не оправдывало. Тут-то и требовался «искусственный газон», теоретическое обоснование которого в том, что если всех убеждать в том, что некая песня очень популярна, то, возможно, она действительно перепрыгнет через некий невидимый порог и на самом деле станет популярной.
102
Мейл, отправленный 11 июля 2003 года, в котором содержался заказ такой кампании. Использован в качестве доказательства офисом Генерального прокурора штата Нью-Йорк. Стоимость этих поддельных звонков — $ 1750.