Образно говоря, все мы, попавшие впоследствии в правительство, были, что называется, «одной крови». Гайдар, приглашая меня к себе в заместители в новый институт, знал, что я из команды Анчишкина и Яременко, что занимаюсь структурными проблемами экономики. Да и общих знакомых у нас было достаточно много. Он – сотрудник Шаталина, а я – аспирант Станислава Сергеевича по экономическому факультету МГУ. Правда, в большей степени я считаю себя учеником академика Юрия Васильевича Яременко, под непосредственным руководством которого проработал почти пятнадцать лет и которому многим обязан с точки зрения понимания реалий советской экономики и внутренних механизмов планово-распределительной системы. По общему признанию, Юрий Васильевич был крупнейшим авторитетом в этой области.
И Яременко, и Анчишкин прививали своим молодым сотрудникам любовь к статистике, умение не чураться черновой работы по сбору материалов, фактов, статистических данных и их кропотливому анализу. Мы сутками просиживали в Госкомстате, ГВЦ Госплана, отраслевых НИИ, библиотеках, по крупицам собирая информацию. Ради получения нужного показателя в ход шло все, вплоть до личных знакомств. Ведь в СССР все что можно и нельзя было засекречено. В итоге, благодаря этому титаническому труду, мы подчас знали реалии советской экономики лучше многих спецов ЦК КПСС и Госплана. Благо что в академическом институте можно было позволить себе роскошь по минимуму обращать внимание на идеологические догмы.
Разумеется, мы активно использовали в исследованиях экономико-математические модели. Я был известен в экономических кругах развитием знаменитой модели межотраслевого баланса, за которую когда-то получил Нобелевскую премию Василий Васильевич Леонтьев, кстати, несмотря на солидный возраст, неоднократно приезжавший из США к нам в институт и активно интересовавшийся нашими наработками. Добавлю, что искренне горжусь, что в 2023 году стал лауреатом Международной медали имени Леонтьева, правда, не за научные достижения, а за вклад в реформирование экономики (таков статус медали).
Я также много занимался принципиально новым для советской экономической науки направлением – эконометрическим моделированием на основе международных сопоставлений. На базе чего защитил кандидатскую, а впоследствии и докторскую диссертацию. Фактически я стал автором нового для советской науки научного направления. Как шутил уже много лет спустя мой бывший коллега по институту, впоследствии его директор и академик Виктор Ивантер: «Вот ты бросил науку, и целое научное направление закрылось».
Предостерегая нас – молодых ученых – от чрезмерного увлечения моделями в отрыве от статистики и жизненных реалий, Александр Иванович Анчишкин любил повторять немного грубоватую шутку про популярную модель производственной функции, которую он одним из первых применил для анализа советской экономики. Александр Иванович говорил: сначала нужно собрать большую кучу «дерьма» в виде статистических данных, фактов и прочего и лишь после этого можно в качестве украшения посадить сверху производственную функцию.
Но самое главное, что мои учителя требовали от нас повышенной ответственности, проверки и перепроверки своих расчетов и выводов. Даже рядовая статья становилась предметом многократного обсуждения и долгой правки. Зато, увидев свет, большинство работ сотрудников нашего отдела становилось предметом всеобщего интереса. Они часто перепечатывались на Западе, что для экономистов в советские времена было большой редкостью. Полученные в академическую бытность знания и умение критически относиться к своим достижениям здорово помогли мне в дальнейшей работе.
И еще одна ирония судьбы. Мой учитель Юрий Васильевич Яременко в 1992 году стал советником Хасбулатова, одним из экономических идеологов оппозиции и ярым критиком нашего правительства, экономический блок которого был во многом представлен его учениками. Воистину неисповедимы пути Господни.
Но все это было потом, а тогда нам нужно было создать с нуля новый институт. Было очень много организационной работы. Помещения нам дали в академии Аганбегяна (что потом сыграло некоторую роль в нашей судьбе). Вообще, Абел Гезевич стал как бы крестным отцом нашей новой фирмы, всячески нам помогал и при необходимости нас прикрывал.