— Хватит, Борька, — сказал я, — а то ещё, чего доброго, вовсе увязнем.
— Хватит, — согласился Борька, и мы двинулись обратно.
Мы благополучно выбрались на берег и стали выжимать трусы. Вдруг Борька испуганно вскрикнул:
— Ой, Сашка, что это?
На правой икре у Борьки сидел какой-то чёрный сучок и шевелился, как живой.
— Ай, ай! — Борька дрыгнул ногой, но сучок всё равно не упал.
— Погоди, дай я, — сказал я и храбро схватил сучок. — Бр-р!.. Какая гадость! Скользкий, холодный, так и извивается под пальцами!
— Пиявка! — догадался я. — Борька, к тебе пристала пиявка!
Борька даже побледнел. Я и сам испугался — что делать? Попробовал отодрать — Борька кричит:
— Больно! Больно! Не тронь!..
Так с пиявкой мы и побежали догонять ребят.
И вот ведь какая досада: из-за этой гадины про цветы забыли, так все лилии на берегу и бросили!
А потом всё обернулось неожиданно. Мы думали, что нам попадёт и за пиявку, и за мокрые трусы, и за то, что удрали одни. А получилось всё наоборот.
Все окружили Борьку, разахались, разохались, как будто его не пиявка, а, по крайней мере, крокодил укусил. Борька сразу стал героем.
Маруся держала Борькину ногу, как драгоценное сокровище.
Девчонки пищали. Мальчишки предлагали разные средства:
— Полить уксусом!
— Керосином!
— Постным маслом!!!
Но ни уксуса, ни керосина, ни постного масла мы не догадались захватить с собой в поход.
— Солью! — придумал кто-то. Соль была. Насыпали целую горсть, всю пиявку засыпали, а она и не думает отскакивать, только Борька заныл, что щиплет. А пиявка сидела и толстела у нас на глазах.
Миша задумчиво поглаживал подбородок, а мне было досадно и завидно, что пиявка прицепилась к Борьке, а не ко мне.
— Вот сейчас тебя с санитарами домой отправят! — ехидно прошипел я Борьке на ухо.
И вдруг эта тварь отвалилась сама собой! То ли ей надоело сосать Борькину кровь, то ли насосалась вдоволь!
— Отпала, отпала! — засуетились девчонки и бросились мазать Борькину ногу йодом и бинтовать бинтами. А всего-то и было, что малюсенькая раночка — со спичечную головку… Подумаешь, тоже мне, герой!
Пиявку мы подобрали в банку и решили унести в живой уголок.
Борька потом всю дорогу сам таскал банку: как-никак, а его достижение!
А Миша сказал нам с Борькой очень загадочно и многозначительно:
— Ну, смотрите, если ещё что-нибудь…
Тогда увидите!..
В пути
Следующее письмо висело чуть не на самой вершине высокого дуба, и Костик, который как раз был разведчиком, полез за ним.
Ну и пыхтел же он, пока долез до первых ветвей! Эх, чтобы нам с Борькой! Мы бы показали, как надо лазать — класс!
Ну, хотя Костик едва-едва залез на дуб, а письмо всё-таки достал.
На этот раз Буратино советовал всем идти задом наперёд, чтобы сбить Карабаса со следа.
«Но спешите! — писал Буратино. — Если Карабас настигнет до Большой Поляны, всем сдобровать!»
Мы обернулись и зашагали дом наперёд. Но так как сзади видно, а мы спешили, то стали налетать друг на друга, и получилась «куча мала»! Зато теперь нам с Борькой повезло: ведь мы были самые последние, и на нас наскакивать было некому — мы и очутились на самой верхушке.
— Эге-й! Куча мала! — кричали мы, болтая ногами в воздухе.
Мы хохотали и барахтались в траве и вдруг опять:
— Ого-го-го-го! — раскатилось по лесу.
— Карабас-Барабас! — закричали малыши, и мы со всех ног понеслись по тропинке.
А Миша — впереди всех! Подумаешь, тоже испугался!
А потом вдруг как обернётся, да как расставит ноги и руки — всю нашу гурьбу удержал. Вот какой он силач — Миша!
— Стоп! Стоп!.. Остановитесь! — закричал он. — С высоты моих длинных ног я что-то вижу впереди. Ну-ка, Зина Иванова, посмотри, что там?
Зинка побежала по тропинке и скоро вернулась.
— Там только круг, — растерянно сказала она, — просто круг из веток и никаких стрелок.
— Вот и посылай девчонок, ну что они могут?
— Круг — значит, идти вокруг искать, — стал доказывать Борька.
— Где же это по-твоему вокруг? За полкилометра? Тоже вокруг будет? — возражал я.
А Миша послал Зинку ещё раз, а на подмогу ей — Костика. Они побежали к таинственному кругу и тут же стали звать:
— Идите, идите скорей!
Круг был придавлен шестью камнями, и под каждым оказался небольшой запечатанный конвертик. На конвертах стояли номера.