— Извини.
— Ненавижу, когда ты меня так называешь.
— Я не специально.
— Я оставила все это позади.
Они оба знают, что это неправда.
— Кейт. Ты самая сильная женщина, которую я знаю. Самый сильный человек, которого я знаю.
— Я не сильная. У меня голова идет кругом. Я чертова катастрофа, — она дергает пижаму. — Ты не видишь?
— Ты же знаешь, я бы не уехал, если бы это не было важно. Я буду отсутствовать недолго.
— Пожалуйста, не уезжай. У меня предчувствие.
— У тебя есть Себенгайл. Я уже спросил ее, может ли она взять больше часов. Она будет одевать близнецов по утрам, отвозить в школу. И по вечерам она тоже может работать. Готовить детям ужин. Она сказала, что все в порядке. Это может даже разгрузить тебя. У тебя будет время для себя.
Последнее, чего хотела Кейт, так это времени для себя. Быть оставленной наедине со своими мыслями — опасная штука.
— Может быть, ты сможешь… не знаю… взять с собой на день свою старую фотокамеру. Снова заняться фотографированием. Как-то ты говорила, что хотела бы…
— Что, если тебя не будет, когда мне понадобится твоя помощь?
— Я же сказал тебе, что здесь будет няня.
— Нет, я имела в виду…
— Что?
— Что, если кто-то придет забрать детей?
Сет садится к ней ближе, берет ее за руки.
— Кейт, — говорит он, глядя ей в глаза. — Никто не собирается забирать детей.
Она снова начинает плакать. Не может остановиться. Слезы ее смущают, заставляют чувствовать себя слабой.
— Все кончено, — говорит он. — То, что произошло с нами, было ужасным, но теперь все кончено. Это было четыре года назад. Тебе нужно жить дальше.
— Я знаю, — плачет она. — То есть, я знаю. Но у меня это… ощущение.
— Они мертвы, Кейт. Ван дер Хивер. Маутон…
— Они так и не нашли тела, — замечает она.
Эта мысль кружится и кружится в ее голове, когда у нее случаются панические атаки. Черный шепот в ее голове.
— Конечно, они не нашли тела. Их разорвало на кусочки.
— Мы не можем быть уверены, — возражает Кейт.
— Конечно же, можем. Мы там были. Они умерли до того, как здание взлетело на воздух.
Глава 4
Кожа цвета горькой карамели
Кекелетсо сильно ерзает на своем месте. Постукивает ногой. Она не привыкла долго сидеть. Большую часть дней ее работа в качестве фриланс-журналиста требует много беготни. Девушка думает обо всех материалах, которые упускает, и у нее пересыхает во рту. Кеке тянется к стакану воды банкира, сидящего рядом с ней.
По крайней мере, она думает, что он банкир. Он может быть продавцом. Бизнесменом. Сутенером. Он успешен. Девушка почти ощущает от него запах денег. Что у него за история? Этот эффектный костюм может скрывать, что угодно.
Мужчина наливает ей стакан из запотевшей бутылки «С-Лейк», стоящей на столешнице перед ними. Их пальцы соприкасаются, когда он передает ей стакан. После короткого благодарственного кивка, она приподнимает маску и делает глоток, не проверяя напиток, и это хороший знак. Значит, что она стала меньшим параноиком по поводу «Всей-Этой-Истории-С-Водой». «Фонтус». «Генезис», который почти убил ее. Истории, которая так прославила ее, что она годами не сможет куда-нибудь пойти, не надев маски.
Эти маски поначалу были обузой, нежеланным аксессуаром, но Кеке так привыкла их носить, что они присоединились к ее фирменной старой кожаной куртке, как часть образа. Как тонированные стекла и солнечные очки, лицевые маски предоставили ей определенную степень уединения от безумного места, которым стал ее мир.
После того, как американские ученые наконец поняли, как победить СуперБактерию — используя соединение, найденное в антарктической морской губке — люди с радостью повыбрасывали свои маски, но Кеке сохранила. Бизнес по производству дизайнерских масок переместился в Китай, и она была в состоянии купить что-то из того, что осталось, почти задаром. Добавьте к этому ее замысловатые косички, белое кружевное тату на плече и контактные линзы ледяного синего цвета, бросающиеся в глаза на контрасте с ее кожей цвета горькой карамели. Неудивительно, что странные банкиры на нее пялились. Она снимает маску и засовывает ее в карман.
— Что? — одними губами спрашивает она банкира.
Он, извиняясь, качает головой. Мужчина даже не понимал, что пялится.
— Внимательнее будь, — шепчет она, притворяясь, что сердится на него, и показывает на переднюю часть зала суда.
Костюм криво ей улыбается. Кеке мгновение разглядывает его руки — у него красивые руки, он умеет ими пользоваться? — а затем переводит внимание на судебное слушание.