Можаев Борис
Как мы отдыхали
Борис Можаев
КАК МЫ ОТДЫХАЛИ
- А что, не отдохнуть ли нам сегодня вечером? - сказал мой приятель Володя Гладких.
- Чего откладывать на вечер? - подхватил Семен Семенович. - Отдых дело сурьезное; ежели ты вечером размахнешься отдыхать - гляди, и ночи не хватит.
Мы сидели под яблоней в саду у Семена Семеновича и пили водку на разостланном одеяле. Можно сказать, и не пили даже, а так - причащались от нечего делать, - на троих была одна бутылка, и та неполная. Время заполдни, жарынь. А ты сидишь в холодке, ветерком тебя обдувает, и ведешь приятные разговоры. В такое время тело млеет, а душа просится на свободу. Вот Володя и надумал: давай отдохнем по-настоящему, с размахом.
- Куда поедем? - спросил Семен Семенович.
- Куда ж еще? К Батурину, - ответил Володя.
- Тогда запрягай "козла". Не то вечером Батурина и семи кобелями не сыщешь.
- Ехать-то ехать, но "козла" нет, - сказал Володя.
- Вот на! - удивился Семен Семенович. - У вас же в райкоме два бегают.
- Разбежались. На одном первый в Рязань укатил. А на другом Николай Иванович где-то в Корабишине застрял.
Володя Гладких был вторым секретарем райкома, теперь остался один и вот соображал, где бы "козла" достать. Он был еще относительно молод - чуть за тридцать перевалило, но успел поработать и председателем колхоза, и главным агрономом управления. Окончил он Тимирязевку и даже кандидатскую диссертацию писал. При каждом моем появлении в Тиханове он заходил и спрашивал: "Венжера не привез?" Или: "Говорят, Лисичкин выпустил книгу о рынке?", "Ты Черниченко знаешь? Вот дает так дает...".
Но больше всего он любил поговорить с Семеном Семеновичем об уличных кулачных боях. Заспорят! Выдержат два боксера напор уличной стенки или не выдержат? "Два боксера - это ж тактика и стратегия! Круговая оборона, понял? - горячился Володя. - А уличная стенка - шантрапа необученная. Орут да кулаками машут, а глаза защурят, чтоб другие боялись". - "Это смотря по тому, какая стенка, - возражал Семен Семенович. - Ежели, к примеру, в стенке стоял бы мой дед Евсей. Он бы один уложил обоих твоих боксеров. Он, бывало, голицы наморозит, да еще коровьим дерьмом смажет. Они потяжельше твоих боксерских перчаток". - "Боксерские перчатки легкие, голова!" "Тогда зачем в драке их на руки надевают?" - "Бокс - это честный бой, понимаешь?" - горячился Володя. "А в стенке тоже лежачих не били..." И так они могли спорить битый час.
- Где ж "козла" раздобыть? - раздумчиво вопрошал Володя.
- А чего тут ломать голову? Позвони Батурину, он пришлет свою "Волгу", - подсказал Семен Семенович.
- Куда ты ему позвонишь? Он теперь в лугах.
- Ну возьми в управлении. Они ж тебе подчиняются.
- У них свои гаврики на дорогах голосуют, - Володя задумался, потом радостно воспрянул: - Пошли на ветпункт! Врач на сборах, а "козел" в гараже.
- А как же я? - спросил Семен Семенович.
- Жди. Сперва мы найдем Батурина, договоримся... потом за тобой машину пришлем.
- А кто нам даст машину? - спросил я.
- Как кто? Пойдем и возьмем. Сами, - ответил Володя.
- Она в гараже, под замком! И для машины ключ нужен?!
Володя поглядел на меня, как на школьника, и даже поморщился. Потом вынул из кармана несколько автомобильных ключей на кольце, побрякал ими перед моим носом и сказал:
- Этими ключами можно завести почти все тихановские "козлы". Мне доверяют. Вот... - он вытянул медный, сильно потертый ключик. - Этот ветеринарский. А гараж у них гвоздем открывается. Пошли!
Ветеринарная лечебница стояла на отшибе от села. Когда-то ее строили за колхозной бахчой. Белая круглая башня с двумя крыльями, с окнами во все стороны смахивала на татарскую мечеть. Мужики посмеивались в те далекие годы: "Церкву закрыли, а мечеть для лошадей построили".
От колхозных бахчей теперь и следа не осталось: два порядка добротных домов под шифером, под голубой и красной жестью растянулись от Тиханова до самых Выселок. Сады, палисадники, улица широкая да травушка-муравушка... Красота! Идем с Володей, любуемся.
- Это кто ж построился? - спрашиваю. - Совхоз для рабочих, что ли?
- У нас из тихановских в совхозе работает только один человек управляющий, - ответил Володя.
- Как?! - удивился я. - В Тиханове эдакая прорва людей... Где ж они работают?
- В конторах.
- Так уж все и в конторах?
- Еще на кирпичном заводе, на аэродроме, в доротделе, в лесничестве. Мало ли где.
- Но ведь у вас в райцентре совхоз? По крайней мере отделение. Кто ж в поле работает?
- Сергачевские.
Село Сергачево лежало в трех километрах от Тиханова.
- Что ж они, на автобусе ездят?
- На грузовиках.
- Весело живете, - говорю.
- Не жалуемся.
Мы остановились возле щитового финского дома, покрашенного в желтый цвет.
- Зайдем, - кивнул Володя. - Это мое жилье.
Дом как дом - ничем не лучше других; веранда с крылечком под козырьком, сарай за домом, а впереди палисадник, обнесенный штакетником: молодые яблони, приземистая кустистая черноплодная рябина, аккуратные грядки клубники.
- Чей сад? - спрашиваю. - Кто садил?
- Сад мой, а дом казенный.
- Значит, надолго осел.
- Не в том дело. Просто я терпеть не могу оголенные дома. Крестьянская привычка: где живешь, там и сад ростишь. Это, знаешь, вроде зуда в руках; как иная бабка без веретена или вязальных спиц сидеть не может, так и я... Эти яблони из рязанского питомника привез - семилетки. А за рябиной в Мичуринск ездил.
Он отпер дверь под английским замком, снял в сенях со стены брезентовую куртку и стеганую фуфайку.
- Выбирай, что по душе, - подал мне.
- Зачем? - спросил я удивленно. - И так жарко.
- Пригодится. Зори у реки холодные, - нехотя ответил он, захлопывая дверь.
Мы прошли задами к ветлечебнице. Здесь было пустынно и безлюдно. Двери на замке. В левом крыле окна выбиты.
- Это что? Ребятня хулиганит?!
- Нюрка Селезнева разбила, - сказал Володя, заглядывая внутрь, потом пояснил: - Санитарка эпидемстанции.
- Ненормальная, что ли?
- По пьянке... Они тут с врачом вдвоем хозяйничают. Он у нас и ветврач и эпидемиолог. Холостой... Путался с ней. Кто их знает - видать, поссорились. Он ее хотел уволить. Она напилась с утра пораньше и пошла окна бить. Да орет на все село: я ему, говорит, не только окна - глаза серной кислотой выжгу. Он и укатил на сборы.
Володя подошел к гаражу, с минуту поколдовал над замком и открыл ворота. В гараже стоял "газик" с зелеными крестами на боках и с длинной белой надписью по брезенту: "Ветеринарная скорая помощь". Мы сели в него и поехали.
Сперва мы приехали на пантюхинские луга. На станах у самой реки человек пять обступило крашенную в кирпичный цвет прицепную машину, похожую на перевернутую телегу - колеса у нее были выше платформы. Оказалось, это прессовально-подборочная машина, и она испортилась: не подавало проволоку, отчего сенные брикеты разваливались.
- А ну-ка, дай попробую! - Володя засучил рукава и полез копаться, как заправский механик; то ложился на спину и под колеса заглядывал, то теребил барабан с намотанной проволокой. Наконец сообразил: - Да у вас секач не работает. Ну?! Глядите... Во-первых, скоба не захватывает проволоку, а во-вторых, она сползает... Не режет! Ну?
Секач исправили, машину запустили, и только потом Володя спросил:
- Батурин не был у вас?
- Был. За механиком уехал. Пресс чинить.
- Куда уехал?
- В контору, куда ж еще? Оттуда вызовет.