Травка-крапива
Еще я хочу рассказать и о хорошем – о том, что детей не забывали. Старались из последних сил, чтобы облегчить их страдания. Новый год отмечали, праздники разные устраивали. Дело было к весне, маму забрали в больницу, а меня – в круглосуточный детский садик. Там проходил праздник, и я изображала крапиву. На меня надели зелененькое платьице из марли, и я читала стихотворение, которое помню до сих пор:
Представляете, я не помню, чем нас кормили, но этот стишок помню до сих пор, хотя 70 лет прошло. Как мы ждали лета! На колени вставали и ели траву. Все скверы, парки засадили капустой. На Исаакиевской площади такая капуста росла! В Ботаническом саду жителям бесплатно раздавали рассаду, глазки картофеля. Из глазков замечательная картошка вырастала! Лебеду и крапиву официально разрешили продавать пучками, как сейчас петрушку, укроп. Это было такое объедение – щи с крапивой и лебедой!
Еще помню, когда выписали из больницы маму, и она пришла за мной в садик. Я побежала к ней, но, когда увидела, спряталась за воспитательницу и кричала, что это не моя мама. Я не понимала и не знала, что от голода у людей начинается водянка: у нее распухли руки, ноги, лицо, и к тому же она была стрижена наголо из-за вшей. А она смотрела на меня и плакала…
Сколько же переживаний было у наших мам…
После блокады
В блокаду некоторые школы работали, но, в основном, учеба началась в 1943 году. 1–4 классы пошли на учебу с 10 сентября, а старшие классы – на месяц позже.
Учиться тяжело, света не было, только керосиновая лампа. Я просила маму показать мне строчку, где писать, – у меня из-за контузии зрение было слабое. Учились мы, наверное, плохо, у меня только по пению стояло «отлично».
После блокады мне сказали, что с дистрофией 2-й степени я не выживу, если ежедневно не буду пить парное молоко. Мы купили корову и с Крестовского острова шли с ней пешком до Коломяг. Вбили кол, привязали корову. Вначале построили сарай, потом дом. Так выходили меня после войны. Сейчас дома уже нет, там улица Парашютная проходит. Но те 5 берез, которые мы посадили возле дома, стоят до сих пор, как память о тех, кто отдал свои жизни, чтобы вы не знали ужаса войны.
В праздники Победы мы идем на кладбище, каждый старается что-нибудь принести – кто конфетку, кто еще что-нибудь, а я всегда несу хлеб, так и не доставшийся моей дорогой бабушке. Низко кланяюсь ей за то, что спасла мне жизнь. Если бы не она, я бы столько не прожила.
Надо жить
Главной чертой ленинградцев всегда была доброта, сострадание: если кому-то рядом плохо, они уже о себе не думали, должны были помочь. Вот идет впереди человек, падает. Подойдешь: «Тетенька, вы живы?» А видно было по глазам: если глаза шевелятся, значит, жив. Поможешь встать, дойти до дома. Даже хлеб отдавали не раздумывая, спасая другого. И сейчас, когда кто-то приходит в гости, мне прежде всего хочется накормить, все кажется, что он голодный.
У людей был огромный запас доброты, помогали друг другу, потому и выжили. Не проходили мимо, если кому-то нужна помощь. Помню, пленных немцев вели по Каменноостровскому. Казалось бы, после всего пережитого ленинградцы должны были разорвать их на кусочки! А они стояли, плакали и бросали хлеб. Ведь шли совсем мальчонки, такие маленькие, такие жалкие.
Я и сейчас не могу пройти мимо человека, если ему плохо. Пусть это даже пьяница валяется, я обязательно подойду и спрошу, может, чем помочь надо.