Международный «словарь»? Да, существуют некоторые общие международные слова и термины, прежде всего научные, философские и политические, взятые из разных языков и оправданные необходимостью: нам незачем выдумывать, например, названия наук или слова, обозначающие революцию, коммунизм; нам бывает нужно, кроме того, совершенно точно назвать предмет или явление, избежать разночтения при переводах или произвольного истолкования, поэтому требуются и такие слова, как «агрессия», хотя они чаще необходимы в официальном использовании.
Но слов по–настоящему международных и неудобопереводимых, действительно необходимых для общения между людьми разных национальностей, не так много. С их помощью нельзя наладить самого простейшего разговора.
Да, существует явно утопическая, несбыточная, по крайней мере для близкого времени, идея создать единый международный язык. Мысль весьма соблазнительная, а в том смысле, что основой может стать русский, — лестная. Но…
Возникает множество «но». Главное — никакой язык, в том числе и международный, по–настоящему нельзя создать искусственно (например, насаждая какие–то слова в какой–то язык), он должен рождаться сам, должен быть вызван вполне определённой, уже родившейся потребностью и совершенно естественно входить в сознание, в чувство каждого народа, людей каждой нации, иначе он не «привьётся» независимо от желаний чьих бы то ни было.
Кроме того, загадывая на будущее, нельзя забывать ещё об одном: почему, на каком основании мы вдруг решаем, что нам удастся заранее угодить вкусам и потребностям наших потомков?
Бесспорно: будет «единая семья» — будет и потребность постоянного, полнокровного общения. Но надо ли забегать вперёд, перескакивая через ступени развития? И нам ли решать, как поступят члены «семьи» — станут заново на какой–то основе создавать постепенно единый язык, более жизнеспособный, чем эсперанто, изберут добровольно один или сразу несколько языков, целых, не испорченных излишними примесями и если не большинству, то многим понятных (так поступают дипломаты на международных совещаниях, так принято в отношении русского языка на всесоюзных съездах), или же они решат задачу техническим путём, например, мгновенно переводя речь с одного языка на другой. Как поступят потомки, это их собственное дело, и они решат его несравненно лучше нашего. Во всяком случае, нам явно незачем заранее готовить для них то, что им может и не понравиться. Незачем заранее приспосабливать и портить великую ценность, какой является наш прекрасный, могучий язык или другой, точно так же вобравший в себя характер и дух народа-создателя, составляющий гордость нации.
Известный советский поэт Расул Гамзатов сказал:
Эта гордость — ещё одно свидетельство, что наши потомки, люди разных национальностей, вряд ли согласятся отдать на растерзание и забвение свою родную речь, да этого и не требуется. Так, не забывают свой язык народы Советского Союза, всё более и более сближаясь друг с другом. Если они в конце концов и утратят потребность в родном языке, произойдёт это далеко не скоро и отнюдь не законодательным или другим принудительным путём.
Мы знаем, как заботился В. И. Ленин, заботилась вся наша партия о развитии национальных языков.
Взять ленинскую «Резолюцию ЦК РКП (б) о Советской власти на Украине» (1919 год). В пункте 4 читаем:
«…ЦК РКП вменяет в обязанность всем членам партии всеми средствами содействовать устранению всех препятствий к свободному развитию украинского языка и культуры… Члены РКП на территории Украины должны на деле проводить право трудящихся масс учиться и объясняться во всех советских учреждениях на родном языке, всячески противодействуя попыткам искусственными средствами оттеснить украинский язык на второй план…» (т. 39, с. 334–335).
В феврале 1920 года В. И. Ленин указывает в телеграмме Сталину:
«Необходимо немедленно завести переводчиков во всех штабах и военных учреждениях, обязав безусловно всех принимать заявления и бумаги на украинском языке. Это безусловно необходимо — насчёт языка все уступки и максимум равноправия» (т. 51, с. 141 — 142).