«С обеими тенденциями, — писал Ленин в «Критических заметках по национальному вопросу», — считается национальная программа марксистов, отстаивая, во–первых, равноправие наций и языков…, а во–вторых, принцип интернационализма и непримиримой борьбы против заражения пролетариата буржуазным национализмом, хотя бы и самым утончённым» (Соч., т. 24, с. 124).
Как видим, Ленин рассматривал принцип интернационализма прежде всего с классовых, партийных позиций и делал выводы с точки зрения интересов и борьбы пролетариата. Выступая против украинского националиста Л. Юркевича, который сокрушался, что большинство украинских рабочих «находится ещё под влиянием российской культуры», Ленин говорил следующее:
«Г–н Лев Юркевич поступает, как настоящий буржуа и притом близорукий, узкий, тупой буржуа, т. е. как мещанин, когда он интересы общения, слияния, ассимиляции пролетариата двух наций отбрасывает прочь ради моментального успеха украинской национальной справы. Национальная справа — сначала, пролетарская — потом, говорят буржуазные националисты и гг. Юркевичи, Донцовы и т. п. горе–марксисты за ними. Пролетарская справа — прежде всего, говорим мы…» (там ж е, с. 129).
«Есть две национальные культуры в каждой национальной культуре, — пояснял он далее. — Есть великорусская культура Пуришкевичей, Гучковых и Струве, — но есть также великорусская культура, характеризуемая именами Чернышевского и Плеханова… Борясь с первого рода «культурой», украинский марксист всегда выделит вторую культуру и скажет своим рабочим: «всякую возможность общения с великорусским сознательным рабочим, с его литературой, с его кругом идей обязательно всеми силами ловить, использовать, закреплять, этого требуют коренные интересы и украинского и великорусского рабочего движения» (там же, с. 129–130).
Думать прежде всего о пролетарской «справе» надо и нам сегодня, если мы хотим верно соотнести национальное и интернациональное, понять, где передовая, растущая культура и где — разлагающая, если хотим понять, почему Ленин в 1913 году приветствовал уподобление России развитым капиталистическим странам, уподобление (ассимиляцию) наций, а в 1920–м с особой остротой ставил вопрос об очистке русского языка от ненужных иностранных слов.
Говоря о сегодняшней России, мы, видимо, не забудем, что она — родина первой в мире социалистической революции, родина Советов, что она — страна первого в мире спутника Земли, первого космического корабля, что она — надежда и оплот трудящихся всех стран. Можно ли, допустимо ли сейчас не выступать против культурного равнения на Запад и против потока сверхмодных западных словечек, отражающих это равнение, это обезьянничанье перед буржуазной культурой, откуда вместе с некоторыми идеями, с «современной» музыкой, танцами и т. д. идут и босс, и бизнес, и стриптиз, и т. д., и т. п.[1].
Интернационализм?
«Ставя лозунг «интернациональной культуры демократизма и всемирного рабочего движения», — писал Ленин в тех же «Критических заметках», — мы из каждой национальной культуры берём только её демократические и её социалистические элементы, берём их только и безусловно в противовес… буржуазному национализму каждой нации» (Соч., т. 24, с. 121).
Не ясно ли, что иные мудрецы по части культуры и языка, говоря высокие слова об интернационализме и единой семье народов, на деле оправдывают единение не в противовес буржуазной культуре, а как раз наоборот — единение с буржуазной культурой.
Возможно, это интернационализм. Но какой?
Нет, надо всемерно защищать наши идеи и наш язык от такого «интернационализма».
Прежде всего о пролетарской «справе» заботился Ленин, решая вопросы и прямо относящиеся к языку, и когда выступал против лозунга «культурно–национальной автономии», и когда отвергал обязательный «государственный» язык.
Критикуя идеи языка «государственного», он любил приводить в пример маленькую Швейцарию, где нет одного общегосударственного языка, но итальянцы, например, часто говорят по–французски. С какой удивительной политической чуткостью, с каким удовлетворением вождь пролетарской революции тогда, в 1913 году, объяснял причину этого явления: французский язык не внушает ненависти итальянцам, «ибо это — язык свободной, цивилизованной нации…» («Либералы и демократы в вопросе о языках», т. 23, с. 424. Подчеркнуто мной. — К. Я.).
1
Не могу не привести в связи с этим мысли из письма покойного профессора Н. В. Медведева (Ярославль) от 14 июня 1968 г.: «В последние годы, к сожалению, у нас стало дурным поветрием заимствование из–за рубежа (капиталистического) многого наихудшего, например, в музыке (атональная какофония), в песнях эстрадных и манере их исполнения, в танцах, в нарочито разорванных по содержанию фильмах, когда перепутываются без меры настоящее и прошлое, а по содержанию далёких от действительности, сдобренных лошадиными дозами секса… Я уже не останавливаюсь на модах, на причёсках, или, вернее, «бесприческах» «а–ля дикарь». Со всем этим, разумеется, связаны те или иные дозы нигилизма, развязности, отрицания ценного в национальном наследстве в области культуры, даже зряшное отрицание культуры вообще. Один студент ярославский это отрицание в области музыки выразил так: «Классическая музыка — это «тягучка», а современная, модерн, — «трясучка». Я за «трясучку». Такова концепция и вкус! Ведь указанные выше тенденции упрочиваются в течение ряда лет».