Тут глаза у меня округляться начали. Классика жанра? Будущее человечества? Я ж сказочник – всю жизнь фэнтези пишу! Но читаю дальше:
Родился Владимир Привалов в Горловке Донецкой области (на тот момент – Украинской РСФСР) в 1932 году. Окончив в 1954 году Академию железнодорожного транспорта в Ленинграде, прибыл на работу в Киевскую железнодорожную станцию. В течение последующих нескольких лет занимался обустройством железных дорог в разных регионах страны, пока не начал творчество.
Первый рассказ, опубликованный Владимиром Приваловым, был издан в 1965 году в журнале "Техника – молодежи". Ему не придавали значения, и он продолжал работать на железной дороге. Но вскоре Привалов начал ставить перед собой серьезные цели – он стал хотеть стать писателем-профессионалом. Вскоре, в 1969 году, его имя впервые появилось на обложке книжного издания – первый роман "Дети Матери-Земли" был выпущен издательством "Молодая гвардия".
«Ах, вот оно что», − думаю. А сам вкладку новую открываю. Я и слыхом не слыхивал о таком однофамильце своем. Владимир Привалов из Горловки-Ленинграда! А ведь должен был! Забиваю я в поиск – и ведь нет никого такого! Кроме меня, болезного… Тут и начинаю я прозревать. Дальше читаю:
В 1970-е годы Привалов стал одним из самых известных и популярных авторов жанра научной фантастики в СССР, позднее – в России и бывшем СНГ. За годы плодотворной деятельности он успел написать более 30 романов, множество рассказов и других произведений. Авторский стиль Владимира Привалова отличается способностью создавать глубокие образы, экспериментировать с жанровыми элементами и широким кругозором, благодаря чему его творчество стало излюбленным многими поколениями читателей жанра. Его произведения действительно влияли на научно-фантастическую литературу России и принимали участие в культурной жизни поколений.
Цикл "Экран" из романов "День глотания", "Вечный ком", "Дверь в туман", "Кэхкумава" – особенно популярен в наши дни, и входит в число "классиков" российской научной фантастики. Роман "Знакомые лица" – история о жизни в искусственно созданном городе за 100 лет от наших дней, широко известен как культовое произведение жанра научной фантастики. В других произведениях Привалов обращается к теме иерархии по рангу, путешествиях во времени, квестах и прочих образах, которые формируют образ социума, науки, экономики.
Владимир Привалов – это один из ценнейших и сильнейших авторов России, один из самых важных писателей жанра научной фантастики. Его эпические произведения оформляются кадрами воображаемости, которые вибрируют силой и зрелищностью воплоченных событий искусства. Привалов вышел за рамки обычных схематических произведений и создал целые миры, светы и биомы, полные сварливых персонажей, глупых завоеваний, колючих листьев и ярких красок. Он не просто пишет книги, он создает подлинные миры, которые оставляют за собой глубокий след в сердцах читателей, что делает его лучшим сотрудником нашего времени.
Откинулся я от ноутбука дух перевести:
«Он стал хотеть стать писателем-профессионалом, говоришь? – бурчу под нос, поднимаясь со стула. Задница от пролитого чая вся мокрая. − Хотеть-то он хочет, да кто ж ему даст?»
А сам не знаю – то ли мне ржать в голос, то ли чашкой об стену шваркнуть… Брюки стаскиваю; нога, как назло, в штанине застряла.
Прыгаю я на одной ноге и думаю:
«Эх. Где ж ты, братец джипитишный, так врать-то насобачился? Ведь нет ни писателя такого, ни книг таких не писал никто. И всё же как гладко стелет-то, под конец только притомился!.. «Вечный ком» и «Кэхкумава», мать её! И кто тут фантаст? Ну «кадры воображаемости, которые вибрируют силой», «воплоченные события» и «день глотания» – это у тебя по неопытности. Вижу, понимаю. Мозг твой электронный подрастет чутка, шурупики там тебе подкрутят, − да ты сам себе их и подкрутишь, ага. Самообучаемая система, понимаю…
Но всё ж-таки… Кто же тебя так врать-то научил, митохондрия? Разве ложь без разума может быть?»
Снял я штаны, швырнул их с досады в угол.
«В общем, звиздит он как дышит, черт этот ваш джипитишный… Э-э-э стоп! Так ведь не дышит он! Да и не думает особо, судя по всему. Тогда о чем речь ведем?»
Рассмеялся я, наконец. Сухие портки одел и на кухню пошел. Гречку есть. С маслом.