Сижу на срубе колодезном, семью провожаю: батюшка синяк под глаз прячет, рожу воротит – поспешает так, что пыль курится; за ним Машка плетется еле-еле, уже согласная на все, что ей предложат; а Олька бочком отходит, оглядывается на меня. Я рукой махнула, мол, иди куда хочешь. Она улыбнулась мне – первый раз за последнее время! – и в кусты нырнула.
— А ты страшна в гневе, — Васька притулился к боку, мурчит. — Валькирия!
— Настя я.
Опять смеется, болезный, будто я что смешное сказала.
Посидели мы, помолчали. Луна брюхом землю задевает, плывет неторопливо, а я все думаю.
— Ну, — спрашивает Васька, — куда пойдем? За Олькой или сразу на шоссе?
— Пошли, — говорю, — за Олькой. Она ж еще дурочка совсем, каждому верит.
— Ну-ну.
Нацепила я тряпку с цветочками, косы батюшкой раздерганные кое-как собрала и поперлась напрямик через огороды.
Васька в одной лапе тилвон держит, другой над ним водит – чародействует, значит, – а сам на двух лапах бежит и меня поторапливает. Говорит, его навигатор ведет короткой дорогой. Наверное, это его тилвон так зовут. Вышли мы у дома справного: каменный, высокий, по двору дервья натыканы. В такой двор хозяйку не стыдно привести.
Сели у забора и ждём. Недолго и прождали, как калитка скрипнула и человек вышел. Я чего-то испугалась, засмущалась – а вдруг на костёр, в уху? – а Васька уже у ног его крутится.
— Хороший котик, красивый... Есть хочешь?
Хочет ли он есть? Да его не прокормить! Вдохнула поглубже и вышла из свети. Человек рот раззявил, смотрит на меня и не дышит. Наверное, никогда красы такой не видел. Я подбоченилась, подбородок задрала повыше и к нему подхожу. А тот пятится.
— Удумаешь Ольку обидеть, — говорю, — я тебя найду...
Покраснел, затряс башкой, как баран упёртый, и меня перебил:
— Да что вы! Я же ее люблю!
— ...и утоплю, — заканчиваю. Пусть знает, что у нас все горой друг за друга.
Кивает человек. Мол, никогда не обижу, только топить не надо. Посмотрела я на него, кулаком у лица поводила да и пошла куда глаза глядят.
Васька обогнал, впереди пристроился. Выщагивает важно да сказки мне рассказывает: мол, в городе никого зеленой кожей не удивить, там и не такие рыбы водятся, а я молодая, сильная, пристроиться везде смогу; потом, мол, заработаю денег да повезу его, Ваську, к морю, персидского царя искать. Смешной он у меня. Да всё веселее вдвоем идти, любоваться рекой и мечтать о теплом море.