Йеджи бросило в пот, сердце бешено стучало. Чувство неправильности всего происходящего рвало из ее груди крик. Дети допели рэп-партии, повторили последние строчки припева, которые исполняла Йеджи, и завершили выступление. Комната наполнилась аплодисментами, Йеджи выдохнула и сделала вид, что хлопает. Дети поклонились.
— Молодцы, — показал им класс Сонджэ. И те довольно заулыбались. Девочки двенадцати лет даже заалели от смущения и удовольствия.
Директор начала по очереди представлять детей, Йеджи посмотрела на выход. Туда, где за спинами стаффа стояли старшие дети. Две девушки и парень лет шестнадцати-восемнадцати. На их лицах не было ни любопытства, ни гордости за своих младших. Они отстраненно готовились к своему выходу. Директор уже представила всех младших и начала подавать знак, чтобы в комнату пригласили старших детей, когда Йеджи не выдержала, и начала подавать знак стаффу и Семи, чтобы сделали перерыв. Первой ее заметила Семи, она подошла к менеджеру Чану, прошептала ему что-то на ухо и украдкой показала на Йеджи. Та еще активней начала жестикулировать. На нее уже начали наводить камеру их съемочная группа, но менеджер остановил их рукой. А сам с раздраженным видом дал знак оператору. Съемку остановили.
— Что еще? Тебя манерам не учили? Не могла подождать? — начал на нее наступать менеджер Чан. Все разошлись на перерыв, извинились перед директором Пэ и им разрешили уединиться в комнате, которая была абсолютно пустой.
Йеджи прошла к окну, из которого вид падал на поле и грунтовую дорогу, теряющуюся на горизонте. Менеджер подошел к ней, а остальные в недоумении остались на входе. Семи, видя, как все больше распыляется начальник, вышла за дверь, чтобы не дать журналистам подслушать ссору.
— Ты отлично сегодня продемонстрировала, какими зазнавшимися могут быть айдолы. Совсем зазвездилась? Значит, так. Сейчас ты натягиваешь самую милую свою улыбку, выходишь из комнаты и нижайше извиняешься перед директором. Живот прихватило, переволновалась, накатили воспоминания… Говори, что хочешь. Главное, убедительно.
Йеджи все это время безучастно, стоявшая к нему вполоборота и смотревшая в окно, на последних словах на секунду посмотрела на него. В чем-то он был прав, воспоминания действительно накатили. Неужели он это понимал?
— Полегче, — сказал Инсу. Он прошел к дальней стене и сел на пол, вытянув одну ногу, — а то у меня тоже может прихватить живот и накатить воспоминания.
— Это бунт? — зашипел менеджер. Он с выпученными глазами повернулся к Джунхо, который сам еще толком не разобрался в ситуации и с тревогой смотрел на Йеджи.
— Я продолжу съемку, если не будут снимать детей, — наконец, сказала девушка твердым голосом.
— Что? Не будут снимать детей? Это ревность какая-то? Или что? — опешил менеджер. — Мы в детском приюте! Как это не снимать детей? Кого нам тут снимать тогда? Я не пойму, ты славой что ли боишься поделиться?..
— Пусть не снимают детей, — настаивала на своем Йеджи.
— Да ладно вам, сонбэним! Мы найдем, чем занять эфир, — вмешался Сонджэ. — Это та комната, где мы должны сделать ремонт. Сделаем.
— Я с вами свихнусь, — менеджер Чан встретился взглядом с Инсу, который поднял брови, молча указывая менеджеру, что у того нет выбора. В этот момент телефон в кармане менеджера Чана зазвонил, как только он увидел имя звонившего, он засуетился и быстро заморгал. Прикрыв телефон рукой, будто звонивший мог услышать его, хотя он еще не принял вызов, он на выходе из комнаты вкрадчиво обратился к Джунхо. — Разгреби тут все. Или у вас у всех будут большие проблемы. Директор У, здравствуйте! Да, директор. Не переживайте, директор, — менеджер вышел из комнаты.
Боми выглянула в коридор, на страже по-прежнему стояла Семи, менеджер, проходя мимо, отмахнулся от нее и прошел дальше. Семи вопросительно посмотрела на Боми, а девушка лишь покачала головой и прикрыла дверь.
— Кан Йеджи… — начал Джунхо, но девушка перебила старшего:
— Вам самим-то не противно?
Йеджи покинула свой пост у окна и прошлась по комнате, осматривая ободранные и выцветшие сиреневые обои в мелкий цветочек, пошарпанный дощатый пол, отметины на котором показывали, где именно стояла мебель.
— Вот уж благодетелей привезли, которые будут делать ремонт. Лучше бы оплатили нормальный ремонт, чем тратились на весь этот цирк. Хоть кто-то из вас умеет делать ремонт? Я — нет, — она развела руки и посмотрела на потолок, где на некогда белом потолке виднелись желтые разводы, — Может, еще и крышу будем перестилать?
— Вообще-то я делал раньше ремонт. Мы всегда сами делали ремонт, — вставил Джунхо. Йеджи удивленно на него посмотрела, прекратив расхаживать перед ними. Не было нужды переспрашивать, кто они и где делали. — И пусть это действительно цирк на камеру, но это не единственная наша помощь этому детскому дому. Я знаю, что им будет переведена хорошая сумма. Они смогут купить компьютеры для всех детей и продолжить ремонт других помещений. Будут привлечены другие спонсоры. Мы все равно помогаем. Мы должны продолжить съемку.
— А что насчет детей? Вы видели лица старших? — Йеджи вернулась к окну, — Это мерзкое чувство, когда тебя заставляют участвовать в благотворительных акциях, низко кланяться старым попечителям, которые могут по-отечески похлопать тебя пониже спины, а затем приходить на следующий день в школу, где все уже видели твое унижение в новостях. Слушать бесконечные насмешки, что ты попрошайка и обязана им, раз живешь на налоги их семей.
Йеджи закончила свой монолог на одном дыхании в гробовой тишине и посмотрела на мемберов. Никогда раньше Йеджи не позволяла себе так вывернуться наизнанку перед ними. У каждого из них была похожая история и не одна.
— Хорошо, мы можем спросить детей, хотят ли они сниматься, — предложил Джунхо.
— И как ты узнаешь, что это их желание? — усмехнулся Инсу.
— Младшие дети были рады выступать, — сказала Боми.
— А что нам мешает изменить формат их участия? — спросил Сонджэ — Принимать подачки от айдолов — это фу. Но засветиться рядом с айдолами рад любой подросток.
С предложением Сонджэ согласилась и Йеджи, и съемочная группа. Выступление младших детей все же оставили, когда увидели, как они расстроились, что их хотят вырезать. А вот старшие дети в кадр не попали. Rootless потратили оставшийся день на ремонт комнаты, которая оказалась спальней младших детей. Основную работу делали Джунхо и Инсу, а трое остальных были больше мешающим фактором. Когда съемочная команда сняла достаточно материала, ребята обвели свои старания взглядом:
— Надеюсь, они наймут профессионалов, чтобы исправить это бедствие, — вытирая руки о штаны, сказал Джунхо.
— Надеюсь, они это сделают до того, как покажут это видео, — добавил Инсу.
Пока все готовились к ужину, Йеджи вышла на дорогу, которая шла мимо детского дома по полю. По похожей дороге она ходила или ездила на велосипеде в школу. К ней подошел Инсу. Ей вспомнилось, что однажды она вышла из школы и увидела, как надвигаются грозовые тучи. У нее не было с собой ни зонта, ни велосипеда, на котором в этот день уехала другая воспитанница приюта, а до детского дома было пятнадцать минут ходу без всякого укрытия по пути. Она уже готова была бежать всю дорогу, чтобы успеть до ливня, как рядом затормозил Инсу.
— Садись, — сказал он ей и кинул свой рюкзак, который снял со спины.
Йеджи на автомате поймала рюкзак, но немного замешкалась.