И снова стало тихо…
Отревели, остыли орудия у села Первомайское. Мертвых отправили, подсчитали раны, выжившие солдатики не получили, я уверен, даже по сто граммов и праздничного обеда. Хамоватое ворье из правительства не считает себя обязанным русскому солдату ничем и, как в крепостные времена, держит его за свою собственность — пушечное мясо.
Чечены — настолько оголтелое горное племя, что цезарь Иосиф, знавший Кавказ, как только кавказец его знает, с ними не сентиментальничал, потому и сидели тихо.
Журналистская сволочь глядит во все микроскопы и бинокли, пытаясь уличить армию в чем угодно; с радостью поганых детей сравнивает донесения и интервью и счастлива, найдя несоответствия. То обстоятельство, что они как журналисты профессионально непригодны, не заставляет краснеть их щеки. Да у них и щек нет, чтоб краснеть, — одни задницы.
Дума огромным вязким студнем в штанах опустилась в кресло. Удручающе серая, седая — символ вашей трусости, русские люди. Политика — капризная пьяная девка с руками в крови выбежала из здания Думы и бегает в предгорьях Кавказа, заходя в подвалы городов России на огонек: там племя младое, незнакомое готовит будущее России. Пьяная девка — политика — предпочитает отдаваться чеченам и русским юношам, но не серым тушам думцев.
До марта будет тихо.
Аминь.
Кому нужен фашизм в России?
Ответ может показаться странным: всем. Общество каждый раз в тревожном волнении вздрагивает, стоит лишь появиться в средствах массовой информации упоминанию о фашизме. Вспомним, сколько шума и кругов, как от камня, брошенного в воду, вызвало появление на телеэкране г-на Веденкина, всего лишь скромного и вульгарного выразителя настроений части нашего общества… А ведь г-н Веденкин выразитель бытового, довольно серого варианта даже не фашизма, а скорее ксенофобии.
Бесчувственным, реагирующим только на супершоковые, особо кровавые и особо жестокие события российским гражданам на самом деле хочется, чтобы пришли ФАШИСТЫ. Они — страшные, подтянутые, молодые, они решили бы все вопросы. Обывателю хочется, чтобы (ну да — он боится их и голосует еще против них, но во сне видит их, желанных) фашисты пришли наконец и навели порядок. Чтобы бравурная героическая музыка и яркие флаги разбудили обывательский сон. Обыватель грезит отдать в фашисты сына и выдать за фашиста дочь.
Ленивый и вялый обыватель с удовольствием будет приветствовать пинок в зад, который выпрямит его, взбодрит и пробудит к жизни.
Патриоту хочется, чтобы фашисты безжалостно скрутили головы не в меру резвым чеченам, и он будет приветствовать мужественную твердую волю ассирийски безжалостного вождя фашистов. Он засыплет бомбами бандитскую Чечню, загонит в клетку кавказцев и заставит уважать русских.
Содержанке-интеллигенции, вконец запутавшейся в своих бабьих капризах и замучившейся давать всем сразу, станет вдруг легко: придет хозяин, возьмет ее за волосы, пригнет и использует по назначению. Мазохистке Новодворской, этой хочется, чтобы молодые широкоплечие насильники наконец набросились на ее тушу и грубо изнасиловали ее: вместе с мамой, бабушкой и котом. Гайдару, Бурбулису и всей команде отставных экспериментаторов-вивисекторов России хочется, страшно тянет их, пострадать. Тяга их к наказанию может быть удовлетворена только громко хохочущими, решительными, грубыми юными людьми. Никакой суд, никакая демократическая процедура и коммунистическая тюрьма не утолит их жажду наказания: они изнывают от тоски по плети, порке, грубому битью по печени, а все эти прелести могут устроить им только фашисты.
Юные женщины России грезят о настоящих мужчинах, тех, что изведут бандитов, вышибут пьяных лавочников и уродов-бизнесменов с большими животами. Наконец можно будет восхищаться мужиком и, держась за крепкую руку, прогуливаться с ним, вооруженным фашистом, по улицам ночных городов России. А к утру счастливо забеременеть от него.
«Предприниматели» наконец дождутся реализации своих страшных снов, ведь втайне они верят в свою ублюдочность и знают, что за те штуки, которые они откалывают в стране, полагается страшное наказание. Просветленные, потянутся с котомками к сборным пунктам сами.
Дети будут с обожанием бегать за колоннами фашистов, наконец им будет кем восхищаться: не рахиты Микки, не Бэтмены и слизь из загробного мира, но бравые парни русских городов, живые герои.
Запад тоже будет полностью удовлетворен. Из всех наших лидеров они не высмеивали только самого серьезного: цезаря Иосифа Сталина. Втайне они обожали его сапоги, усы, трубку, фуражку и звезды генералиссимуса и, как нашкодившие дети, грезили о наказании, чтобы суровый отец народов снизошел до их порки. Запад зайдется в экстазе, если в России восторжествует суровый и красивый молодой строй — хищный зверь без лишних мышц. Демократия на самом деле так всех истощила, так всем надоела, как насильственная манная каша детсадовцам. Фашизм устраивает всех. Аскетизм чувств (вспомним скучный оскал американской улыбки), насильственно предписанный в демократии массам, сменится разгулом чувств при фашизме, и все будут ходить как пьяные от этой новой свободы. Наконец исчезнет из словарей скучное слово «экономика», и популярным станет чувственное «трибунал».
Всем будет хорошо. КПРФ сможет уйти на покой. Серые дедушки сделают это с видимым облегчением, потому что ума не приложат, что им делать с Россией. Они только и способны, что создавать Политбюро, заседать да исключать из партии. Они даже простого расстрела организовать не смогут, потому что не соберут вовремя нужные печати и подписи.
В истеричной периодичности вспыхивающих время от времени в нашем обществе попыток выявить, запретить, задавить фашизм чувствуется инстинктивное понимание того, что фашизм — главный враг всех политических сил, изображающих сегодня «политику» на российской сцене. Никто не знает, где именно этот дикий юный зверь, в кого он перевоплотился сегодня, но его молодой и сильный животный запах присутствует в России, и домашние животные нашей политики ревут и плачут в ужасе, предчувствуя его клыки на своих шеях. Переполосует он артерии директору продбазы Жириновскому, распорет животы Явлинским, Зюгановым и Черномырдиным равно. Для фашизма все они подлежат поеданию. Да, Владимир Вольфович, да, Геннадий Андреевич. Фашизм устраивает всех и нужен всем. Россия ждет его с трепетом и испугом, как единственного, сильного, красивого, пусть и «опасного» жениха ждут в разоренном доме. Он уничтожит врагов, все отстроит молодыми руками под крепкие песни. И будет много детей, силы и счастья в доме. Никакой другой жених не справится с делом. Ни жуликоватый Остап Бендер из ЛДПР, ни капээрэфный старик, ни Гриша, «интеллигент-лаборант» из научно-исследовательского института.
Невесту вывезли на смотрины
Самыми неприятными событиями последних двух недель были поездка Зюганова в Давос и интервью Селезнева после встречи с Ельциным.
Лидер Коммунистической партии РФ заявил агентству Рейтер о своем намерении «создать в России более благоприятный инвестиционный климат, чем сейчас» и заверил собравшихся в Давосе мондиалистов, что «возврата к государственно регулируемой экономике быть не может». Такое мог ляпнуть только либерал-антикоммунист, даже социал-демократом подобные слова сказаны быть не могут.
Селезнев же, лучась всею отечною физиономией, рассказал журналистам, как славно он поболтал с президентом, и хвастливо сообщил им, что у него в ближайшие дни будет установлен прямой телефон для связи с Самим. Даже Рыбкин был сдержаннее в своей любви к президенту.
Происходит то, что отказываются понимать рядовые солдаты оппозиции, обвиняющие меня лично, НБП и «Лимонку» во враждебности к «коммунистам»: уже произошла за кулисами сделка, смычка между властью и стоящими на подступах к власти лидерами КПРФ. Идеалы пролетарской революции, идеалы диктатуры пролетариата, идеалы социального равенства — все это вышвырнуто зюгановцами на свалку истории; они обещают зарубежным «инвесторам» (читай — грабителям) лучшие условия ограбления России, чем при Ельцине. С Ясиным и Немцовым Зюганов смотрится членом семьи.