Доверять вождю безоговорочно… А если заведет не туда — следует убить…
25 мая московская организация НБП провела пикет у 1-й аптеки с лозунгами: «Смертную казнь — за наркотики!», «Наркоманку Лизу Березовскую в тюрьму!» Для незнающих: 1-я аптека на Никольской улице — место сборищ наркоманов г. Москвы. СМИ дружно игнорировали проблему номер 1 нашей молодежи. СМИ тусуются в Госдуме, возле столовой. Говнюки. Шахтеров сманили с рельсов. Как и следовало ожидать, самые крутые когорты рабочего класса не устояли перед профессиональными соблазнителями Немцовым и Сысуевым. К осени, говорят, шахтеры начнут опять потихоньку выходить на рельсы, соберут урожай со своих соток и начнут. А рельс у нас многие тысячи километров, на все рельсы ОМОНа не хватит. Осенние выступления трудящихся, конечно, состоятся. По моему мнению, правящему пахану все же придется разделить власть (и ответственность) на зоне с КПРФ. Вместе будет удобнее уговаривать трудящихся разойтись и потерпеть.
Между тем готовятся налоговые репрессии в отношении состоятельных слоев общества. Если не ошибаюсь, в блистательном и суровом Риме конфискации имущества в казну назывались «проскрипции». Русские проскрипции собираются проводить без суда, спустив на неплательщиков свору только что навербованной налоговой полиции. Уже называют цифру в «тысячу физических лиц», против которых будут направлены репрессии. Проскрипции совпали с финансовым кризисом в России, так что ясно — их проводят, чтобы отдавать долги Западу. Точнее, они пойдут на «обслуживание долга», т. е. на выплату гигантских процентов. То, что налоговые службы будут конфисковывать имущество без суда, никого в беззаконной России не смутило. Я думаю, что если из безработных по приказу правительства у нас станут делать консервы, то и это никого не смутит, а ОРТ за пару недель объяснит обывателю, что это экономически целесообразно. Когда власть становится обоюдоострой, т. е. одинаково опасной и для бедных, и для богатых и невыгодной ни для кого, кроме правящей клики, — верный признак, что такой власти близок «капут».
Наблюдается явный кризис всей оппозиции, не только системной, но и радикальной. Это явственно прослеживается из отношений между тюлькинской РКРП и нашими нацболами в Питере. Кризисные ноты прозвучали и со страниц «Молнии», газеты наших союзников-анпиловцев, где исполком «Трудовой России» упрекал нас за слишком радикальные лозунги: «За наших стариков уши отрежем!» и «Россия — все, остальное — ничто!» Что до меня, то я считаю, что мы недостаточно радикальны. Я считаю, что шахтеры перетянули (спасибо, мужики!) страну на следующий этап борьбы, когда власти вынуждены были проглотить «противоправные действия». Отличный пример подали и наши братья по революционному искусству, когда 23 мая перекрыли улицу Большую Никитскую. Шахтеры и люди искусства опередили политические организации. Их методы новее, смелее и ярче, чем традиционные пикеты, шествия и митинги внутри кордонов ОМОНа, организованные, заявленные и разрешенные за 10 дней. Мы должны подтянуться до их уровня и опередить их. Нужно смело нападать на Систему, а не следовать ее правилам.
В воздухе запахло революцией. Слабый пока, дымно-горький тревожный запах. Он станет крепче. Теперь об НБП. Партия присутствует сейчас в 39 субъектах Федерации. Она пока относительно малочисленна, но уже численно превосходит все вместе взятые национал-революционные организации России. Идеи национал-большевизма проникли в российскую провинцию и овладели самыми передовыми ребятами и девушками. Сказать, что они достигли масс, мы пока не имеем права. Мы работаем над тем, чтобы достигли. Один наивный неискушенный читатель с удивлением вопрошает: «Как, у вас нет пяти тысяч членов в НБП?!» Милый друг, пять тысяч членов — это две дивизии, десять батальонов людей! Если бы ты знал, как тяжело склеить вместе в партийную организацию даже 30 человек, ты бы не вопрошал. А басни о пятистах тысячах членов КПРФ — это для кромешных идиотов.
Как всегда, раздаются критические голоса и в адрес газеты, и в адрес партии. Мы внимательно читаем, но делаем по-своему. Нас уже хоронили в 1995 г. — и газету, и партию, но мы не только не лежим на кладбище, но вымахали здоровенными и крепкими. Нам пытались привить и слабость, и дурь, и сектантство, и предрассудки, и бледную немочь салонной революционности, а мы загорели и обветрились на простонародных митингах. Следите за моими губами: через пару-тройку лет они сложатся в слово «победа».
Теперь о лидерстве и лидерах. «Вождь» звучит чрезмерно, но «лидер» звучит по-иностранному, лучше все-таки «вождь». Предводителю, атаману, вождю следует безоговорочно доверять. Можно его убить, если он преступно завел армию, партию не туда, но оспаривать его ежедневно — разрушительно для армии, для партии. В суровых условиях подготовки восстания и ведения войны только единоначалие, только вождизм. (Когда-то Егор Летов обвинил меня в вождизме. Так надо, Егор! Тогда, в 1996-м, вождизма в партии, увы, не было.) Иначе истерия истериков, паранойя параноиков, женские капризы соратников сделают так, что у партии не будет никакого курса. Она будет метаться и исходить кровью в самоубийственных внутренних драчках. А что может быть позорнее, чем выступать против своих? Не против врагов, не против Системы, но против своих. Весной 1997 г. в Алма-Ате мы — девять нацболов — из центра города возвращались в помещение, служившее нам казармой. Увлекшись беседой, я позволил вести себя ребятам. В результате мы много раз меняли маршрут, вел то один, то другой, убеждая, что его курс правильный. Пошел проливной дождь, ребята ссорились. Пришлось мне вернуть свою власть, сориентироваться, и мы вскоре прибыли на место. Следует думать, прежде чем присоединиться к партии, но, присоединившись, доверять вождю безоговорочно. Он доведет, на то он и вождь. А если заведет не туда — следует убить. На то он и вождь. Он платит головой. На либеральные партии Запада ориентироваться нечего. Ориентироваться нужно на военные кланы гиперборейцев. На мощные партии Азии. Я вынужден обо всем об этом напомнить, потому что оказалось, что есть в партии люди, которым эти азбучные истины неизвестны.
Деньги рабочим, смерть банкирам
10 июня в Госдуме состоялся «круглый стол» на тему «Возможно ли появление общероссийского лидера-патриота?». Участвовали и выступали: Анпилов, Жириновский, Лимонов, председатели КПРФ и Союза офицеров. Приближаются выборы — нужны союзники.
11 июня в 11:20 мы встречали вместе с «Трудовой Россией» на перроне Ярославского вокзала поезд Воркута — Москва. Три сотни воркутинских шахтеров высадились на перрон. Много сотен ментов окружали нас. Флаги НБП и флаги «Трудовой России», красные, реяли над нами. После некоторого замешательства у памятника Ленину и попытки организовать общий митинг все мы пошли через Москву к Белому дому. Нацболы шли в своем обычном агрессивном стиле, с громкими и мощными криками. Шахтеры вначале с интересом оглядывались на нас, оравших «Ре-во-лю-ция!» или «Деньги — рабочим! Смерть — банкирам!», «Мы ненавидим правительство!», но позже, к концу пути, кричали уже вместе с нами. Как сказал в поезде Владимир Потишный, воркутинский шахтер из профсоюза инвалидов, «если бы не вы, нацболы, мы бы шли как похоронное шествие». С нами они не соскучились, это верно. Самые крутые лозунги, нужно отметить, прокричали наши кинематографисты Сальников и Мавроматти: «Буржуев в газовые камеры!» и «Буржуев — в Освенцим!» К половине второго мы достигли Горбатого мостика у Белого дома. Там шахтеров ждало тщательно огражденное металлическими заборами пространство. Мы было тоже направились в это гетто, но у входа стоял Сергеев — председатель Всероссийского независимого профсоюза угольщиков (НПГ) — и пальцем, поштучно указывал ментовскому начальству на нас: на меня, на Анпилова, на нацболов. Нас, не шахтеров, отделили. Шахтерское начальство, презрев симпатию к нам шахтеров, заложило нас, как полицаи закладывали партизан. Надо сказать, что ментам не нужно указывать на Анпилова и Лимонова, они нас и в темноте узнают. Попытка организовать митинг была ментами ласково пресечена. Что, однако, не помешало им позже задержать Виктора Ивановича Анпилова, и наутро суд Краснопресненского округа сделал ему «предупреждение».