Выступая против капитуляции СДПГ перед КПГ, Брандт вместе с тем осуждал и откровенный антисоветизм руководителей тогдашней социал-демократии, в том числе и Шумахера. Он говорил, что Германия не сможет воскреснуть и существовать, если она не установит дружественных отношений с Советским Союзом[68].
Еще в феврале 1945 года В.Брандт, выступая в Стокгольме перед немецкими социал-демократами, говорил, что Советский Союз будет оказывать особо сильное влияние на Германию. Понеся наибольшие потери в борьбе против нацизма, он выступает с претензией быть сильнейшей державой на континенте. И именно поэтому он примет самое активное участие в определении судеб будущей Германии. «Но в отношениях с этой страной, — подчеркивал Брандт, — не следует вести себя, униженно ползая перед ней на коленях. Правильно сегодня то, что было бы правильным и вчера: взаимное лояльное отношение, искреннее сотрудничество с Советским Союзом»[69].
Взгляды социал-демократов на КПГ не были лишены оснований. Что же касается отношений СВАГ к новой «братской» партии, то советские представители все же чаще вступали в контакт и больше доверяли в СЕПГ бывшим коммунистам, а не бывшим социал-демократам.
Как свидетельствуют факты, после объединения борьба внутри новой партии продолжалась, потому что, как считало руководство СВАГ, само объединение было по существу больше формальным, организационным, чем идейным. В одном из документов отмечалось, что Управление информации «наряду с индивидуальной работой с лидерами партии обращало внимание на оказание помощи партии в наведении организационного порядка и в развертывании идеологической работы в партии»[70].
Управление информации считало, что СЕПГ неизбежно будет засорена привнесением в нее «идеологии социал-демократизма». В этой связи с озабоченностью воспринимался как неприятный симптом тот факт, что многие бывшие социал-демократы в зоне после победы СДПГ на коммунальных выборах в Берлине надеялись выйти из СЕПГ. Еще существовали иллюзии, что деятельность СДПГ в советской зоне будет разрешена.
Особую тревогу вызывал у СВАГ тот факт, что бывшие социал-демократы, избранные на выборах в октябре 1946 года по списку СЕПГ, заняли многие руководящие посты в органах самоуправления. Например, в Тюрингии среди бургомистров членов СЕПГ бывших социал-демократов было 624, а бывших коммунистов — 573. Еще более разительная картина в пользу бывших социал-демократов наблюдалась в различных отделах ландтага Тюрингии, где они составляли подавляющее большинство. Это было вполне естественно, потому что среди социал-демократов в период Веймарской республики было много бывших депутатов различных ступеней власти и других профессионалов.
После объединения СЕПГ росла численно и при активном содействии органов СВАГ укрепляла свои позиции в общественных организациях и в самоуправлении. К 1 мая 1947 года она насчитывала 1 766 193 члена, из них 4 8 процентов были рабочими, около 18 процентов — служащими и около 6 процентов — крестьянами. Сказывалась старая болезнь и коммунистов, и социал-демократов, выражавшаяся в неправильной политике по отношению к крестьянству. В суровую зиму 1946-47 гг., когда советская зона испытывала продовольственные трудности, в партии раздавались требования устроить поход в деревню для изъятия излишков сельскохозяйственной продукции.
В сентябре 1947 года состоялся II съезд СЕПГ. Как сопредседатели партии В. Пик и О. Гротеволь, так и руководство ЦК ВКП(б) придавали ему особое значение. Речь шла о решительной большевизации партии. Недаром прибывшую на съезд делегацию ВКП(б) возглавили идеологи М.А. Суслов и П.Н. Поспелов.
На съезде и особенно после его завершения среди ведущих функционеров партии, правда, в меньшей мере среди бывших социал-демократов, наблюдался перелом во взглядах на роль Советского Союза в мировой политике и на идеологический облик партии. Они требовали открыто переходить от формального дистанцирования к решительной защите как внутренней, так и внешней политики Советского Союза, учиться у Советского Союза, но не переносить его опыт на немецкую почву механически. В области идеологии выдвигалось требование признать ленинизм как великое учение и продолжение марксизма, имеющее международный характер. Подобные высказывания бывших коммунистов на съезде шокировали социал-демократов. Они называли этот съезд «коммунистическим» и, вопреки запрету ЦК ВКП(б), предлагали принять план Маршалла.