Чурбанов, надо заметить, был не просто высокопоставленным советским чиновником. По неформальному своему положению он являлся одним из первых лиц страны, поскольку имел честь быть зятем самого Леонида Брежнева. Понятно, что противником брежневской системы этот генерал не мог быть никак. Система его взрастила и дала возможность очень хорошо кормиться. Мысль «очернить» Брежнева Чурбанову не пришла бы даже во сне. Но тем не менее и такой человек вынужден был констатировать, что продовольственное положение в советской глубинке является поистине катастрофическим.
Мяса нет, продуктов раз-два и обчелся, даже сигарет, я помню, не было, только махорка <…>, – писал Чурбанов о тяжких впечатлениях того дня. – Спрашиваю у девушки-продавца: «Почему же даже сигарет нет?» Она отвечает: «Что привезут с базы, то и продаем». Тем временем к магазину стали стекаться местные жители. Собралась толпа порядка 150–200 человек. Поздоровавшись, спрашиваю, как они тут живут, какие у них есть вопросы. И тут одна женщина, по характеру, видно, бойкая особа, говорит: «Товарищ генерал, вас здесь обманывают, пускают пыль в глаза, с продуктами у нас плохо, мяса мы не видим, на рынке оно стоит дорого, молока тоже нет» [Чурбанов 2007: 8].
Может, Чурбанов случайно попал в то место, где было очень плохое продовольственное снабжение? Попробуем для анализа проблемы зайти с другого конца и почитать свидетельство не высокого московского гостя, а простого жителя глубинки – города Костромы, находящегося на Волге в самом центре России. Костромской журналист и литературный критик Игорь Дедков вел на протяжении многих лет дневник, куда записывал, помимо всего прочего, еще и бытовые впечатления. Дневник – не позднейшие мемуары, которые могут быть несколько искажены причудами памяти. Дневник – это документальное свидетельство текущей жизни. Более того, следует заметить, что шестидесятник Дедков, несмотря на свои демократические убеждения, абсолютно не принял рыночной России и морально страдал от хозяйственной системы, возникшей по итогам гайдаровской реформы. Незадолго до смерти он, сравнив старый советский мир с новым капиталистическим, высказался, скорее, в пользу первого [Дедков 2005: 553]. Совершенно очевидно, что Дедков не правил задним числом свои дневники, дабы сгустить краски, изображая Кострому 1970‑х.
Вот какая картина встает со страниц книги, собравшей его многолетние записи.
«В нашей семье мясо бывает раз в семь-десять дней» [там же: 129]. А ведь семья Дедкова совсем не бедная, даже сравнительно благополучная. Сам он был крупным по провинциальным меркам журналистом, которому не приходилось перебиваться случайными заработками. Проблема – не в отсутствии денег, а в том, что само мясо отсутствует в продаже. Даже за деньги его можно приобрести только у «частника» – на колхозном рынке. Но там оно сильно дороже, чем в государственной торговле. Да и за дорогим мясом – очередь.
Еще один человек, который вел в те годы дневник, – Анатолий Черняев. В отличие от Дедкова, он фигура высокопоставленная, сотрудник ЦК КПСС. Хорошо информированный Черняев фиксирует в записи от 1977 года, что средняя обеспеченность мясом по стране – не больше 7 кг на душу в год, если брать то, что поступает в продажу без учета яслей, детсадов, ресторанов и т. д. А в Ростове-на-Дону и некоторых других особо несчастных городах в розницу попадает порядка 1,5 кг на душу [Черняев 2008: 341]. Появился даже анекдот, основанный на чрезвычайно популярном мультике «Ну, погоди!». Волк собирается съесть зайца, но тот требует предъявить талон на мясо [Мельниченко 2014: 569].
Музыкант, генерал, журналист, партаппаратчик – все пишут о дефиците продуктов, все хорошо знают о нем: либо на основе собственного опыта, либо из рассказов других людей, либо из секретных документов. В типичном советском провинциальном городе дефицитом постоянно оказывалось не только мясо, но и колбаса, сало. Другие товары в государственной торговле то имелись, то отсутствовали. При таких условиях «поход в продуктовый магазин был авантюрой, – тонко подметил искусствовед Михаил Герман, – покупатель становился конкистадором, надеявшимся на успех и готовым к поражению» [Герман 2000: 420]. В ноябре 1977 года Дедков записывает, что уже больше недели в Костроме нет электрических лампочек [Дедков 2005: 182]. Те, кто не запасся ими заранее, сидят в полумраке. Но ладно лампочки. Опытный человек их при случае накупит про запас. В апреле 1980 года у Дедкова появляется запись: «давно уже нет сыра» (и это притом что костромской сыр является вроде бы одним из самых знаменитых сортов в стране!). Но тут же: «продают индийский лук» [там же: 324]. Видимо, даже с луком в обедневшей российской провинции дела обстояли неблагополучно, коли пришлось закупать его в Индии.