Я сделала, как он просил, хоть это меня и смущало. Больше всего меня беспокоило, что он сможет рассмотреть всю мою попу. Я обернулась было, чтобы посмотреть на Томаса, но он велел мне стоять смирно. Он сказал, чтобы я смотрела вперед и не волновалась ни о чем. Я услышала, как он расстегивает молнию, потом почувствовала кожей его член. Он тыкался в место, где вообще не было никакого отверстия.
— Не туда, — подсказала я.
— Погоди, сейчас.
Наконец он нашел нужное место. Я возбудилась, когда он еще целовал меня на кухне, так что член вошел легко.
— О Господи, — услышала я его шепот. — Тебе хорошо?
— Да, — ответила я, хотя не была в этом уверена.
Не плохо, это точно. Я чувствовала точно то, что происходило — Томас держал меня за бедра, входил и выходил из меня.
— Ты скоро кончишь? — спросил он через минуту.
— Не думаю, — призналась я.
— Девушка должна первой кончить, — сообщил он.
— Не думаю, что у меня вообще получится.
— Почему?
— Не знаю, — ответила я. — Я умею кончать, только когда сама с собой.
Тогда Томас провел свою руку вниз и прикоснулся ко мне между ног. Из меня сразу же вырвался длинный вздох, хоть я и не собиралась так стонать.
— А так кончишь? — спросил он у меня.
— Да, — решила я.
Через несколько секунд таких его ласк я кончила. Еще один стон вырвался из моего рта, такой, словно голос у меня дрожал. Как же было хорошо кончать не одной, а с кем-то еще. Просто невероятно — я не единственная, кто знает, как доставить мне же удовольствие.
— Я сейчас кончу, — прохрипел Томас.
— Давай.
Я почувствовала, как он вышел из меня.
— Перевернись, — попросил он.
Я послушалась. Вместо того чтобы войти в меня снова, Томас сел передо мной на колени, начал смотреть мне между ног и мастурбировать. Сразу перед тем как кончить, он подвел член к моему животу и затем весь его залил. Даже в пупок сперма попала.
Кончив, он повалился рядом со мной на кровать.
— Можно платок? — спросила я.
— Погоди секунду.
— Мне нужен платок, — сказала я. Сперма щекотала мне живот. — На постель попадет.
— Ладно, — сказал он и пошел в ванную.
Вернувшись, он сам вытер меня салфеткой.
— Тебе понравилось? — спросил он.
— Да, — ответила я.
На самом деле я так и не въехала, понравилось мне или нет. Но когда он так спросил, уверенный, что мне понравилось, мне сразу захотелось с ним согласиться.
— В следующий раз я кончу тебе на грудь, — сообщил он.
— Ладно.
Я попыталась не выдать своей радости. Он хочет снова заняться со мной сексом, и мне даже не придется объяснять ему, почему я не девственница!
Томас скомкал салфетки.
— Пошли посмотрим, растаял он или нет.
Он не растаял. Но начал вонять. Томас заявил, что ничего не чувствует, но я поняла, что он просто не хочет признать, что ошибся.
— Нужно завернуть его обратно, — решила я.
— Слушай, — предложил Томас, — мы же можем засунуть его в микроволновку, секунд на тридцать.
— Ни за что, — отказалась я.
Он начал напоминать мне мальчишек в школе, которые постоянно рассказывали тупые шутки про животных, которых засовывали в посудомоечные машины и сушилки.
— Оставлять его с открытыми глазами — непочтительно, — заявил он.
— Ага, вот только в микроволновку его совать — еще более непочтительно, — парировала я.
— Нет, если мы это делаем для того, чтобы закрыть ему глаза.
Я задумалась. Я не знала, как поступить.
— А что, если он еще больше развоняется? — спросила я.
— Не успеет, — уверил меня Томас. — Это же всего тридцать секунд.
Но он успел. Не слишком сильно, но и не слабо. Даже Томасу пришлось признать, что он чует запах. К тому же даже после тридцати секунд в микроволновке глаза у котенка все равно никак не желали закрываться.
— Надо убрать его обратно в холодильник, — повторила я, и на этот раз он меня послушал.
Я смотрела, как Томас заворачивает кошку в пакеты, совсем как папа вчера смотрел на меня. Когда он делал что-нибудь не так, я его поправляла, но только не так грубо, как папа. Томас не хотел снова заворачивать его во все эти пакеты, но я сказала, что, если он схалтурит, у меня будут неприятности.
— Какие от этого могут быть неприятности? — не понял Томас. — Неужели твой папаша полезет проверять, во сколько пакетов завернута кошка, прежде чем выбросить ее в мусорку?
— Не знаю, — призналась я. — С него станется.
— Знаешь, верится с трудом, — сказал Томас, и мне стало обидно, хотя папа и вправду вряд ли стал бы проверять пакеты. Я не знала, как объяснить Томасу, что не в этом дело. Просто я постоянно должна делать все таким образом, чтобы это нравилось папе.