Назавтра в школе Томас стал расспрашивать меня, что произошло с мистером Вуозо.
— Ничего, — ответила я. — Он потом приперся и хотел со мной поговорить, но я ему дверь не открыла.
— О чем это он хотел с тобой поговорить?
— Откуда я знаю, — соврала я.
Томас умолк на секунду.
— Он что, в тебя втюрился? — наконец спросил он.
— Что?
— Он тебя любит? — повторил он.
— Нет, — сказала я, хотя мысль о том, что Томасу так кажется, представилась мне интересной.
— Он с тобой разговаривает так, словно в тебя влюблен, — объяснил Томас. — Понимаешь, когда влюбляешься, всегда начинаешь так командовать, как он. Со стороны это особенно заметно.
— Не думаю, что он меня любит, — с сомнением произнесла я.
— Но это возможно.
— Вряд ли, — повторила я.
Но до конца этого дня я только и делала, что думала о словах Томаса. Мне-то всегда казалось, что я мистеру Вуозо не нравлюсь, что он просто так развлекается. Мне даже в голову никогда не приходило, что тут может быть что-нибудь еще.
В классе мы с Дениз стали обмениваться записками. Она написала: “У мистера Джоффри есть подружка. Поверить не могу” — и пририсовала грустную рожицу с крошечной слезинкой на щеке.
Я ответила: “Ты уверена?” — и она прислала новую записку: “Да. Он наконец прочел мой гороскоп и сказал, что для его девушки все полностью совпало”.
“А что там было?” — поинтересовалась я.
“Что Близнецы в этом месяце будут сверкать невообразимой красотой и обретут успех в работе. Ох. Он прямо меня лицом ткнул в это место”, — писала Дениз.
“Может, он просто хотел, чтобы ты остыла к нему?” — предположила я.
“Нет, он хотел меня отшить, и пожестче”, — ответила она.
“Сочувствую”, — написала я в ответ.
Потом Дениз спросила, как у меня дела с мистером Вуозо, и я сказала, что все хорошо. Я не стала ей говорить, что он разозлился из-за моего интервью, и что вчера он меня напугал, и что, возможно, он в меня влюблен.
Дениз в ответ написала, что она мне завидует. “Тебе так повезло, — гласила записка, — постарайся выяснить, когда у него день рождения, и тогда я напишу ему хороший гороскоп”.
Вернувшись из школы домой, я сделала уроки. Потом включила телевизор и начала гладить. С тех пор как я лишилась подработки у Вуозо, папа начал платить мне за глажку его рубашек. Теперь он не носил их в прачечную, а давал мне по полтора доллара за каждую. Он сказал, что, если я буду плохо гладить, он снова начнет отдавать их в прачечную.
Каждая рубашка занимала у меня где-то пятнадцать минут, и, когда около шести раздался звонок в дверь, я обработала уже пять штук. Я пошла к двери, но, вместо того чтобы сразу ее открыть, сначала посмотрела в маленькое окошко, кто там. Увидев мистера Вуозо, я открыла окно и поздоровалась.
— Привет, — поздоровался он в ответ. По сравнению со вчерашним днем он выглядел гораздо спокойнее. — Можно мне войти?
— Не знаю, — сказала я. — Папа должен скоро прийти.
Мистер Вуозо бросил взгляд на часы.
— Думаешь? — спросил он. — Вообще-то еще рано.
— Может, так поговорим? — предложила я.
— Конечно, — согласился мистер Вуозо. Тем не менее мне показалось, что он немного расстроился.
— Все в порядке? — спросила я.
— Ну, — начал он, — я вообще-то пришел извиниться за свое вчерашнее поведение. Мне очень жаль.
— Да ничего страшного.
— Нет, — возразил он, — это не так. Я не имел права так с тобой говорить.
Я промолчала. Для меня не было счастливее минут, когда мистер Вуозо раскаивался в своих поступках.
Он глубоко вздохнул.
— А еще я хотел попрощаться, — сказал он.
— Попрощаться?
— Меня призвали, — кивнул он.
Я посмотрела на него сквозь стекло. Сегодня он стоял на ступеньках и, пока мы говорили, склонялся ко мне все ближе и ближе.
— Но война же закончилась, — не понимала я.
Он усмехнулся.
— Война-то закончилась, — объяснил он, — но гуманитарная помощь им все равно нужна.
Я все равно ничего не понимала. Папа ведь сказал, что мистера Вуозо скорее всего не призовут. Правда, вполне возможно, папа сам не понимал толком, о чем говорит. Он почти всегда говорил о вещах, о которых не имел ни малейшего представления.
— Вас что, даже убить могут? — спросила я.
— Не думаю, — успокоил меня мистер Вуозо. — Во всяком случае, я на это надеюсь.
— Я не думала, что вам придется уезжать, раз война уже кончилась.