Жаков уже много читал об этом в запрещённых в СССР произведениях Оруэлла и братьев Стругацких, в подпольных, самиздатовских книжках: трилогии "Дети Арбата" Анатолия Рыбакова, "Белых одеждах" Владимира Дудинцева, "В круге первом" Александра Солженицына, "Факультете ненужных вещей" Юрия Домбровского и других "антисоветских" трудах. Но то была литература. Художественный вымысел, хоть и основанный на исторической реальности.
В кабинете декана Шепилина Жаков впервые столкнулся с подобным ужасом в действительности, в жизни. За этот день он повзрослел или, точнее, постарел на 10 или 20 лет.
Обречённость.
Из кабинета только что и навсегда умершего в его глазах декана-оборотня Шепилина, Жаков отправился было в институтский буфет, но кусок не лез ему в горло. Попив жидкого, "бочкового", столовского чаю, он поехал домой, чувствуя себя пойманным и разоблачённым преступником.
Ему казалось, что в троллейбусе, вагоне метро и автобусе все на него подозрительно смотрят, что за ним теперь неотлучно следят какие-то совковые тётки и дядьки с одинаковыми лицами.
Потому что он никогда ранее не встречался на практике с гласным надзором или демонстративным наружным наблюдением КГБ СССР — когда бригады "наружки" не прячутся, а намеренно открыто следуют за обречённым объектом слежки.
Этот приём психологического давления и воздействия на психику подозреваемого преступника советские органы госбезопасности успешно применяли со времён ВЧК, ОГПУ и НКВД, при Дзержинском, Менжинском, Ягоде, Ежове, Берии, Меркулове и Абакумове, и позднее при Серове, Шелепине, Семичастном и Андропове, как правило, накануне ареста "врага народа", "предателя Родины" или "шпиона".
Жаков не знал и не мог знать, что его объяснительная из кабинета декана факультета МЭО, из нового комплекса МГИМО на улице Лобачевского, уже через полчаса была нарочным на служебной чёрной "Волге" с сиреной и мигалкой отправлена в старое здание института на Парке культуры — проректору по режиму, а от него — прямиком на площадь Дзержинского, в КГБ СССР.
Жаков не знал, что четыре высокопоставленных генерала госбезопасности и сам Председатель КГБ СССР, член Политбюро ЦК КПСС Андропов с интересом прочитали в тот вечер его десятистраничную писанину, аккуратно подшитую в очередной толстый том дела оперативной разработки (ДОР) "Фермер".
Жаков вернулся домой разбитым и обречённым. Не поужинав, а только дерябнув, от безысходности, пару рюмашек дорогого, марочного грузинского коньяку из своей праздничной заначки, обречённый предатель Родины и иностранный шпион, не раздеваясь, рухнул на кровать и немедленно отключился.
Сон приговорённого к смертной казни.
Жакову приснился сон. Он был ярким, цветным, стереоскопическим и стереофоническим. Жакову причудилось, как в середине общей лекции в новом комплексе МГИМО на проспекте Вернадского, куда собирали весь их студенческий курс, в зал внезапно входил декан факультета МЭО Шепилин и сообщал о срочном вызове Жакова к ректору МГИМО Николаю Ивановичу Лебедеву в главное здание института — в дом № 53 по Метростроевской улице.
Куда Жакова торжественно везли с Юго-Запада Москвы на сумасшедшей скорости, с сиреной и синей мигалкой, на персональной чёрной "Волге" начальника союзного ГАИ Лукьянова, на которой по утрам в институт приезжала его дочка Лена, сокурсница Жакова. И все постовые отдавали ему честь.
Причём, в чужой служебной машине с ним почему-то ехал другой его сокурсник — внук генсека ЦК КПСС Андрей Брежнев, всю дорогу рассказывавший неприличные и смешные анекдоты про своего дедушку, характерно по-украински гэ-кая, комично передразнивая его хохлятский акцент и грубые ошибки в русском ударении, не выговаривая половины букв из-за старого ранения в челюсть.
В главном здании МГИМО на Метростроевской улице, напротив станции метро "Парк Культуры", в кабинете ректора проходило совместное заседание ректората, парткома, месткома и комитета ВЛКСМ института на правах райкома комсомола. В присутствии члена Политбюро ЦК КПСС, министра иностранных дел Андрея Андреевича Громыко, члена ЦК КПСС, министра внешней торговли Николая Семёновича Патоличева и его первого зама Юрия Леонидовича Брежнева — сына генсека ЦК КПСС и папы сокурсника Жакова Андрея Брежнева.