Начальник внешней разведки коротко рассказал о беседе с Председателем и ознакомил своего заместителя с полученными из Парижа документами. Профессионально быстро и ухватисто пробежав глазами справки Четверикова, Юрий Иванович Дроздов тоже хитро улыбнулся, дойдя до выводов парижского резидента…
Глава 13 — Вундеркинд из ЦРУ
Советские разведка и контрразведка в 1980 году были очень сильными спецслужбами. Возможно, и не самыми сильными в мире, но, безусловно, входящими в тройку сильнейших. Но у них имелся огромный недостаток, присущий всему Советскому Союзу: они сильно постарели и закостенели.
Когда во главе нашей страны не было никого младше 70 лет, за исключением Горбачёва, когда партийный чиновник в 50 лет считался "молодым и неопытным", это неминуемо сказывалось на всём обществе. Два раза в год, на 1 мая и на 7 ноября, все советские люди смотрели на ряд глубоких и больных стариков, выстроившихся на трибуне Мавзолея, и понимали, что ни у среднего поколения, ни, тем более, у молодежи нет никаких реальных шансов выдвинуться на ответственную работу раньше 50–60 лет. Брежнев уже впал в старческий маразм, и это было видно всем. Но никто ничего не предпринимал, терпеливо ожидая его естественного конца.
В истории СССР было четыре крупные перетряски кадров:
— После Первой мировой войны, революции и гражданской войны, когда погибли или уехали за границу миллионы, оставшиеся или выжившие 16-летние подростки могли командовать полками.
— После голодомора и сталинских миллионных чисток 1930-х годов, когда в руководстве не осталось в живых никого из людей, старше 30, и молодежь 18–25 лет заняла места, освободившиеся от "врагов народа".
— Во время Великой отечественной войны, когда естественная убыль в боях была такой огромной, и можно было стать генералом в 35 лет и маршалом в 40.
— И в хрущёвские времена, когда Никита Сергеевич пытался сломать косность номенклатуры и партаппарата назначением на руководящие должности "комсомольцев", и у него ничего не получилось: Брежнев со товарищи в 1967 году "задвинул" последнего лидера и главную надежду этой хрущёвской кадровой перестройки — Шелепина с его ближайшим окружением.
В советскую внешнюю разведку молодежь приходила на кадровую службу, как минимум, после окончания гражданского ВУЗа. А это — уже 5 лет обучения после школы. Затем профессиональная подготовка внутри КГБ — в Краснознамённом институте КГБ — ещё 3 года для самых молодых и неопытных. Потом обкатка, стажировка и притирка в младших оперуполномоченных. На по-настоящему самостоятельную оперативную работу "в поле" и за границу опер КГБ попадал не раньше возраста 30–35 лет.
В СССР это знали все. В том числе и сотрудники Второго (контрразведывательного) главка и "Семёрки" (наружное наблюдение) КГБ, ведущие оперативную работу против иностранных разведчиков под "крышей" посольств, консульств, торгпредств и прочих загранучреждений капиталистических стран. И на этом нашем знании и на этой нашей косности парадоксально работало американское ЦРУ.
Парадоксальное мышление как эффективное средство обмана противника.
В Лэнгли исходили из того, что чем больше сотрудник разведки США поездил по миру с оперативными заданиями, чем в большем числе стран он побывал в длительных загранкомандировках, тем больше он там "засветился".
• Тем больше на него уже собрано данных иностранными разведками и контрразведками.
• Тем пристальнее к нему будет внимание спецслужб противника с ходом времени.
• Тем более возрастающие силы и средства враг будет бросать на слежку за ним, на его разработку, на попытки его вербовки или компрометации, исходя из того, что постаревший шпион и ветеран явно и логично должен занимать более ответственный пост и больше знать.
Поэтому самые ответственные и сложные, самые рискованные операции и головоломные комбинации в ЦРУ США часто поручались откровенным сосункам, молодняку, у которого молоко на губах не просохло, буквально — по 20–25 лет.
"Чебурашка" — вундеркинд из ЦРУ.
Именно к такому особому оперативному контингенту относился молодой техасец Уильям (Билл) Ренквист, прибывший в 1980 году в Москву не на службу в главную "легальную" резидентуру ЦРУ в СССР, а на работу "глубокого прикрытия". Ему было всего 19 лет, и он приехал на физический факультет в МГУ по научному обмену.