Если оперативника-чекиста учат секретно совершать преступления от имени государства или идеологии, если чекисту-коммунисту дают моральное право совершать любые преступления, то рано или поздно он совершит их и против самой государственной, идеологической и партийной системы, его породившей и воспитавшей в преступном духе. Как приручённый, но дикий тигр или лев в цирке рано или поздно съест своего дрессировщика, если тот хоть чуть-чуть зазевается, хоть на малую толику ослабит внимание и бдительность.
Предатели внутри предательской системы спецслужб вовсе не исключение, не побочный продукт, а системное явление, имманентно присущее продажной, преступной и подлой чекистской системе, которая считала и продолжает считать себя непорочной и целомудренной, идеальной и всемогущей. И которая за это всегда была и всегда будет наказана изнутри.
Комплекс превосходства и собственной исключительности был особенно присущ советской контрразведке. Наши собственные шпионы, работающие за границей, хотя бы там чувствовали себя чужими и уязвимыми. А вот внутренние андроповские контрразведчики полагали, что в СССР им нет равных, что здесь им ничто не грозит и даже стены помогают, что в собственной стране у них всё находится под контролем, что иностранным шпионам тут невозможно развернуться в полную силу.
И это приводило к тому, что их собственное внимание ослабевало и оперативное чутьё притуплялось. А это давало преимущества противнику. Особенно, когда подобный оперативный недостаток использовал такой опытный иностранный шпион, как "Чебурашка" — молокосос, вундеркинд и уникум Ренквист, NOC ЦРУ в Москве.
Глава 14 — Шесть смертей дважды Героя Социалистического труда
"Двум смертям не бывать, а одной — не миновать!" (Русская народная поговорка)
То, что начальник Секретариата КГБ Карпещенко срочно доложил по телефону Андропову 18 декабря 1980 года, прервав его совещание в доме № 2 на площади Дзержинского с Крючковым после заседания Политбюро ЦК КПСС, было очень неприятно и крупно расстроило Председателя КГБ СССР. И эта новость явилась не последним расстройством для него в тот памятный день! Ещё один неприятный сюрприз из ЦРУ и США ждал Андропова поздно вечером.
Только что звонил академик Чазов, начальник 4-го Главного управления Минздрава СССР, которое занималось медицинским обслуживанием высшей партийной и государственной номенклатуры, и сообщил, что в тот день, после продолжительной болезни, в одной из кремлёвских клиник скончался пенсионер союзного значения, дважды Герой Социалистического труда, ветеран партии с 1927 года, бывший член Политбюро ЦК КПСС, бывший Председатель Совета министров СССР Алексей Николаевич Косыгин.
Вы, возможно, подумали: ах, какой замечательный и тонкий человек был этот Андропов, умевший понимать людское горе! А вот и ошиблись. Андропова расстроила не сама по себе смерть его бывшего коллеги по Политбюро ЦК КПСС и бывшего прямого административного начальника (читай — надзирателя, потому что до 1978 года КГБ не был самостоятельным госкомитетом, каким его сделал позднее набравший политический вес Андропов, а числился при Совмине СССР, то есть ходил ПОД Косыгиным), а её несвоевременность.
Потому что кончина Косыгина произошла накануне двух больших праздников: дня рождения Брежнева 19-го декабря и Дня чекиста 20-го декабря 1980 года, совпавшего с празднованием 60-летней годовщины официального создания советской внешней разведки. Ну, не отменять же празднования, в самом деле, из-за пенсионера Косыгина?!
Очередной кремлёвский заговор.
Андропов экстренно свернул разговор с Крючковым и, отпустив, своего заместителя по разведке, начал срочно созваниваться по "кремлёвке", устроив эдакое круговое селекторное совещание — внеочередное заседание Политбюро в узком составе: с секретарём ЦК и близким другом Брежнева Константином Черненко, с другими членами "днепропетровской мафии", недавно назначенным новым предсовмина СССР, сменившим Косыгина на этом посту, Тихоновым и секретарём ЦК Кириленко (давнишним недругом Косыгина), а также с секретарём ЦК Сусловым, с министром обороны, маршалом Устиновым и с министром иностранных дел Громыко.
Это был заговор. Очередной кремлёвский заговор. Там не могли жить без заговоров. Это был заговор Андропова за спиной Брежнева, фактически — против Брежнева. Но под видом заботы о Брежневе. На самом деле Андропов заботился о своём Дне чекиста, а Брежнев мог его сорвать. Потому что, при всех своих недостатках, Брежнев был незлым и отзывчивым человеком. Если бы он узнал о смерти Косыгина, он, безусловно, отменил бы все торжества, в том числе и свой день рождения. А это не устраивало Андропова.