Когда Брежнев объявил Тихонова, в зале будто что-то оборвалось, будто тихое "ах!" прокатилось по рядам. Сзади меня сидели ребята, рабочие, депутаты из Алтайского края. И слышу один другому громко шепчет: "Помоложе не нашли!"."
На следующий день после отставки Косыгина лишили отдельного жилого особняка на Ленинских горах, государственной дачи в Архангельском, охраны 9-го управления КГБ СССР, правительственной связи, служебного "ЗИЛа", заменив его на "Чайку". Это было четвёртой прижизненной — политической смертью Косыгина, о котором все немедленно забыли, как если бы он уже был мёртв и похоронен.
Вот кто-то крикнул сам не свой:
— А ну, пусти! -
И начал спорить с колеёй
По глупости.
Он в споре сжёг запас до дна
Тепла души,
И полетели клапана
И вкладыши.
Но покорёжил он края,
И шире стала колея.
Вдруг его обрывается след —
Чудака оттащили в кювет,
Чтоб не мог он нам, задним, мешать
По чужой колее проезжать.
(В. Высоцкий "Чужая колея")
Пятая — физическая — смерть Косыгина 18 декабря 1980 года оказалась почти новостью, поскольку его давно уже считали умершим. Неожиданной и плохой новостью для Брежнева и Андропова, грозящей сорвать им наступающие праздники: день рождения (19 декабря) одного и День чекиста (20 декабря) для второго. Своего рода местью мертвеца Андропову, Брежневу и другим его бывшим "товарищам" по Политбюро, политически похоронившим Косыгина в октябре 1980 года.
Но и эту, пятую смерть Косыгина Политбюро ЦК КПСС в узком составе решило отложить ещё раз — на три дня. За что мертвец Косыгин ещё им отомстит.
Анатолий Черняев, замзав Международным отделом ЦК КПСС продолжает свои воспоминания в мемуарах "Советская политика 1972–1991 гг. — взгляд изнутри":
"19 декабря 1980 года. Сегодня день рождения Брежнева. Всенародный праздник. Вчера включил программу "Время" и обмер. Пока мазохистски смотрел передачу, меня била истерика, я исчерпал весь запас мата. При полном сборе всего "верха" Суслов вручал ему Орден Октябрьской революции и говорил всякие слова о Ленине, Великом Октябре, заботе о благе народа, о всенародной любви, о мощном развитии страны и великих достижениях в строительстве коммунизма.
И все это на фоне Польши, в обстановке, когда в Харькове, Ростове и т. д. и т. п. надо в 6 утра встать в очередь, чтоб достался литр молока, когда в Челябинске вообще шаром покати. Когда Секретарь ЦК обратился к обкомам и республиканским ЦК с письмом "принять все меры", чтобы исправить положение со снабжением мясом, так как в большинстве мест — катастрофа с этим и ситуация названа политической. Когда на днях разослана (решением Секретариата ЦК) записка Черненко об ужасающем положении с отоплением жилищ повсюду в стране (сотни коллективных писем), так как не хватает угля и дров. Когда бумагоделательные машины на крупнейших комбинатах останавливаются или работают на 60 % времени, так как нет сырья. Когда 60 % судов месяцами стоят на рейде, так как нет вагонов, чтобы перегружать. даже хлеб, купленный на золото и т. д. и т. п.
И вот этот безобразный, циничный спектакль перед всем народом. Я не знаю и не представляю себе советского человека, у которого эта сцена не вызвала бы презрения, горечи, ненависти, бешенства, мата. Сегодня с кем ни встретишься, спрашивают: "Видел вчера!"
Такое впечатление, что наши лидеры твердо решили: "А еб…ли мы всё и всех, пусть говорят, что хотят, ни х…я они с нами не сделают!"
Между тем, Москва полнится слухами, что умер Косыгин. Но не объявляют, чтоб не портить день рожденья [Брежневу]. Все, кто передают это друг другу, выражают сожаление, жалеют… Форма оппозиции, форма выражения презрения к тем, кто "не дал ему спокойно добыть на посту".
В Польше кризис приобрел всеохватывающий характер, все выплеснулось наружу. То, что они пишут о себе — о партийном руководстве, о власти, о всей общественной и государственной системе, о порядках и беспорядках — все это (без единого исключения) слепок и с того, что у нас. Но, как правильно заметил их академик Щепанский, разница в том, что в Польше в 70-х годах был фактически демонтирован репрессивный стиль (если не аппарат) и поэтому совладать с движением никто уже не может. У нас же он наоборот был укреплен в необычайной степени — именно в 70-е годы. Так что у нас пока ничего не будет. Но забастовки могут приобрести массовый характер.
Умер Косыгин. Объявили об этом спустя три дня, чтоб не портить день рожденья Брежневу (отомстил таки старик). Но о смерти в Москве стало известно раньше, чем объявили. И поползли слухи: как будут хоронить? Неужели "замотают", как с Машеровым. Ведь сняли, даже не поблагодарив, только потом опомнились и пропечатали в газетах, чего на самом деле не было.