«Интересно! Займусь ка я этими трубами вплотную!»
Лёва расстелил на земле полиэтиленовую плёнку и высыпал на неё содержимое трубы. В ней были золотые прусские монеты достоинством по двадцать марок выпуска 1886 года счётом ровно пятьдесят штук.
Он тут же взялся за осмотр остальных труб. Лёгкие – откидывал в сторону, тяжёлые – внимательно осматривал и вынимал деревянные затычки. В итоге у него оказалось пятьсот пятьдесят золотых монет. Лёва аккуратно сложил монеты в сумку и отнёс их в дом. Тут же зашёл в интернет. Вес каждой монеты оказался равным 7,965 г проба 900. На сайте нумизматов одна такая монета оценивалась от 350 до 400 евро в зависимости от состояния.
«Значит, если я продам их нумизматам, то получу от 195 до 220 тысяч евро! За что мне такое счастье привалило? И я хотел сдать эти трубы в металлолом!
Завтра схожу в банк и положу в депозитарную ячейку золото и деньги. Также надо разобраться с историей этого дома: когда построен, кто в нём и когда жил. Может быть, и пойму, кто мог оставить эту захоронку. Сегодня же схожу в муниципальный архив и запрошу соответствующую справку.»
Лёва ещё раз спустился в пустой подвал и, протянув туда удлинитель, зажёг стоваттную электролампу. Внимательно осмотрел стены и пол на складе. Стены были облицованы дубовыми дюймовыми досками от пола до потолка, тщательно подогнанными одна к другой. Но время и сырость многие из них изменили: они стали выглядеть плохо, появилась гниль и мох.
«Очищать их я не буду: как стояли, так и ещё постоят. Будет свободное время – проведу демонтаж и выкину. А вот пол надо подмести, песок и грязь убрать. Мало ли для чего этот подвал мне пригодится.»
На уборку пола он потратил ещё два часа, зато теперь подвал выглядел очень неплохо.
Поход в архив муниципалитета прояснил для Лёвы некоторые возникшие у него вопросы. Дом был построен в 1890 году, после этого дважды реконструировался: в 1938 и 1975 годах. Информации о первом владельце дома в архиве не нашлось. Вторым владельцем дома с 1930 года был некто Ганс Грубер, офицер вермахта, погибший в 1945 году. Его семья продала дом в 1970 году новому владельцу: Вилли Зомму – одинокому человеку, рантье, занимавшемуся литературным творчеством на склоне лет и не преуспевшему на этом поприще. Именно он установил в доме электрокотёл для центрального отопления, реконструировал санузлы и ванную, заменил всю сантехнику, перекрыл крышу новой черепицей, пробурил артезианскую скважину, огородил дом со стороны улицы металлической кованой оградой. Умер он в 1975 году, так и не закончив реконструкцию дома и участка. Поиском его наследников местная юридическая контора занималась несколько лет, пока не нашлась уже пожилая женщина в Гамбурге, бывшая его двоюродной племянницей. Она переехала в этот дом, где прожила до 2008 года, продав дом герру Крамеру.
«К сожалению, мне совершенно неясно, кто из прежних хозяев дома мог спрятать золотые монеты. Скорее всего, это был Ганс Грубер, который первый раз реконструировал дом. Думаю, он стащил всю старую мебель, вещи, трубы в подвал, предварительно спрятав золотые монеты в эти трубы, которые остались после их замены.»
В мэрии нашли план этой части деревни, выполненный в начале восемнадцатого века. Самое интересное то, что раньше на месте дома располагалась часовня, которая неоднократно перестраивалась, а потом, в одну из войн, была разрушена.
«Мой дом построен на фундаменте этой часовни. То-то меня поразили плохо отшлифованные крупные дикие камни, из которых сложен фундамент.»
Глава девятая
Оставшиеся от отпуска десять дней Лёва решил использовать для поездки по Франции. Шенгенская виза без проблем позволяла посетить любую страну Евросоюза.
Он быстренько собрался и на своём автомобиле через Страсбург отправился в Париж. Въехав во Францию, в буфете на бензозаправке Лёва скачал у одного француза знание языка и, пока ехал до Парижа, довольно хорошо его освоил. В его автомобиле постоянно работало радио на французском языке. Конечно, произношение Лёвы хромало, но поговорить с французом, спросить его о чём-либо он вполне мог к моменту въезда в Париж.
Ещё, будучи студентом, он мечтал оказаться во Франции. Сезон, конечно, для путешествий не особенно подходил, но пока выбор времени отпуска ему недоступен: первый отпуск положен после отработки одиннадцати месяцев: так записано в контракте.
Остановился он в гостинице «Hotel Opera Lafayette» в номере полулюкс, поставив машину на платную стоянку. Гостиница располагалась в центре Парижа на бульваре Ла Файет. По плану в Париже Лёва собирался пробыть три дня. Посетить Эйфелеву башню, Лувр, собор Натр Дам, музей Орси, православное кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Погулять по Парижу, сходить на Монмартр, познакомиться с французской кухней. За три дня всё запланированное сделать не успел и решил прожить неделю. День ото дня Лёва всё лучше и лучше говорил по-французски. Появился даже соответствующий прононс.